Последние отзывы

  107  

Совершенно новое. Вы нарочно наступили на шлейф, и, когда я хотела отойти, он стал рваться.

– Милочка, вы говорите ужасную чепуху. – Нина Петровна чуть не рассмеялась. Правда, смех получился бы нервный. – Я понимаю, что это было единственное хорошее платье в вашей жизни и если там что-то порвалось – это для вас целая трагедия. Может, я и наступила на него. Там было столько народу, всего не упомнишь. Я одного понять не могу: к чему вы мне все это рассказываете?

– Вы ненавидели его!

– Кого?

– Пашу!

– Ох, до чего же он распустил персонал… – как бы про себя пожаловалась Нина Петровна. – Какая-то секретарша, без году неделя работает – а он для нее уже просто Паша. Милая моя, во всяком случае, никто вас не приглашал влезать в мою семью. И кто тут кого любил, а кто кого ненавидел – это дело наше, личное, семейное.

Нина Петровна встала и, глядя только на следователя, сказала:

– Видите, какой тут получается бездарный разговор. Вы же хотели поговорить со мной о чем-то более важном?

– Да, надо будет поговорить, – согласился следователь. – Вы, как я понял, не работаете?

– Уже лет пять я сижу дома, с внуками, – с достоинством ответила Нина Петровна.

– В таком случае я к вам прямо домой приеду завтра. Надо дом осмотреть.

– Я могу идти?

– Конечно.

Коля пропустил мать вперед и, уходя, кивнул следователю:

– До свиданья.

Когда их шаги затихли на лестнице, Яна бурно расплакалась. Сразу стало видно, что она еще очень молода – едва стукнуло девятнадцать – двадцать лет. Она села на диван рядом со следователем и уронила голову в колени.

– Она его убила… – повторяла Яна. – Что теперь со мной будет?

– Успокойтесь, – сказал следователь. – Уже два часа прошло, пора успокоиться.

– А мне кажется, это только сейчас случилось, простонала Яна.

Следователь разглядывал девицу, которая принялась вытирать лицо и поправлять растрепанные волосы. Ему не верилось, чтобы это хрупкое, кокетливое, очень молодое создание всерьез могло увлечься полным, неприглядным мужчиной, которого два часа назад застрелили у нее во дворе. Конечно, дело тут было только в деньгах. Хотя девчонка и пыталась придумать какие-то другие объяснения своему чувству.

– Ну что? – спросил следователь. – Пришли в себя? Можете наконец толково рассказать, что случилось?

– Мы ехали домой… – Она робко, искоса посмотрела на него, упрямо избегая прямого взгляда. – В его машине…

– А у вас у самой есть машина?

– Есть… Но она в ремонте.

– Давно она у вас появилась?

Девушка запнулась, потом ответила:

– В сентябре. В самом начале. У меня был день рождения…

– Это его подарок?

– Конечно. С моей зарплатой я не могла бы позволить себе такую машину.

– Какая марка?

– «Мазда».

– Так, ну а эта квартира кому принадлежит?

– Мне. Она моя, она мне досталась по наследству, могу документы показать!

– Не надо. И все, что в квартире, тоже ваше?

– Кроме этой мягкой мебели… И ремонт тоже устроил Паша. Он и денег мне дал, и с мастерами договорился, и квартиру мне снял, чтобы я там пожила, пока идет ремонт… Он любит, чтобы везде было чисто и красиво… То есть любил… – Девица снова собралась впасть в панику, но следователь вовремя остановил ее вопросом:

– Он довольно часто делал вам дорогие подарки, как я понял?

– Да. Но я никогда не просила у него этих подарков. Никогда.

– Хорошо, а жена его знала, что он тратит на вас большие суммы?

– Знала. Она очень скупая.

– Это он вам говорил?

– Да. Он всегда говорил, что она целиком отдает себя детям, а о нем давно забыла. Все для детей, а для него – ничего. А он же еще сравнительно молодой человек.

– Сколько же ему было лет? По-моему, за пятьдесят? – спросил следователь.

– Да, ну и что?

– Пока ничего Вы тут рассказывали, что у вас вышла стычка с его женой. Стычка случилась только одна или до этого вам гоже приходилось сталкиваться?

– Никогда. Но она сюда звонила, когда узнала мой телефон.

– Что это были за звонки? Нина Петровна угрожала вам?

– Нет. Просто просила к телефону Пашу… Он всегда подходил, хотя я его просила этого не делать.

Понимаете, тогда я чувствовала себя какой-то… – Девушка замолчала.

– Не понимаю, – признался следователь. – Он вам не рассказывал, что у него неприятности, что ему кто-то угрожает? Я не имею в виду семейные дела.

  107