117 
Он опять посмотрел на часы и понял, что почти выиграл это состязание в пустой болтовне. Можно было закрывать дискуссионный клуб, но у него оставалось еще одно незавершенное дело.
– Даже если бы все было именно так, у тебя все равно нет выбора, – слегка раздраженно заявил майор. – Выходи, или мы просто забросаем; тебя гранатами.
– У меня есть выбор, – сказал Глеб. – Пусть Судья пообещает, что меня не убьют. Здесь командует он, а не ты, майор.
– С чего ты взял, что он здесь? – заартачился майор. Глеб снова улыбнулся: лысый эмиссар из Москвы, сам того не ведая, помогал ему тянуть время.
– К черту, майор, – сказал он. – Или пусть говорит Судья, или бросайте свои трахнутые гранаты. Только учтите, что у меня они тоже есть.
– Сдавайся, русский, – послышался другой голос. Глеб сощурился, пытаясь поточнее определить место, из которого он доносился. Ему показалось, что говоривший прятался за составленными в углу двора ржавыми металлическими бочками. Бочек было штук пять или шесть, две из них валялись на боку. Судя по обилию пулевых пробоин и тому обстоятельству, что бочки до сих пор не взлетели на воздух, они были пусты уже много лет. – Выходи, и будешь жить. Мои люди не станут стрелять.
Глеб увидел, как над верхним краем одной из бочек мелькнуло что-то серое, издали действительно напоминавшее мозги. Он поморгал глазами, пытаясь понять, на самом ли деле видел краешек каракулевой папахи Судьи, или ему это только почудилось.
– Откуда я знаю, кто ты такой? – спросил он. – Любой может нарядиться в папаху и утверждать, что он Судья. Покажись!
– Может быть, мне прямо взять и застрелиться? – саркастически осведомился Судья.
– Ну, если тал такой лентяй, я сделаю это за тебя, – сказал Глеб и нажал на спусковой крючок подствольного гранатомета. В короткой толстой трубке оставалась всего одна граната, и Слепой очень надеялся, что не ошибся.
Взрыв разбросал пустые бочки, как пластиковые трубочки из-под таблеток. Тугая воздушная волна толкнула Глеба в лицо горячей ладонью, дым пожара отнесло в сторону, и Сиверов увидел, как на изрытую глубокими колеями и следами сапог глину двора, дымясь, упала истерзанная каракулевая папаха.
– Судья! – закричал кто-то не своим голосом. – Этот шакал убил Судью!
– Мочите его! – раздался металлический голос майора. – Раздавите этого придурка! Гранатометчики, вперед!
Глеб увидел возникшую словно бы ниоткуда в десятке метров от него темную фигуру с занесенной для броска рукой и вскинул автомат. Прогремела короткая очередь, чеченец с диким воплем боли и ярости схватился за раздробленный локоть, выронил гранату и исчез в дымной вспышке взрыва. Слепой тряхнул головой и с изумлением посмотрел на свой указательный палец, который еще не успел как следует лечь на спусковой крючок. Он все еще пытался понять, что произошло, когда в застилавших небо рваных клубах дыма мелькнули стремительные тени, и первый сокрушительный ракетный залп обрушился на мастерские. Свистящий рев реактивных двигателей почти потонул в грохоте взрывов, но Глеб все-таки расслышал его.
Земля вздыбилась, пытаясь стряхнуть с себя людей и постройки, где-то рядом с рассыпчатым грохотом посыпались кирпичи. Бетонный пол подпрыгнул, больно ударив Глеба по локтям и коленям, а труп в синей телогрейке, за которым он укрывался все это время, вдруг подскочил, как живой, и привалился плечом к стене, приняв полусидячее положение и уставившись куда-то в угол мутными мраморными шариками потухших глаз. Во дворе раздавались испуганные вопли, кто-то протяжно стонал, с неба сыпались водопады грязи, кирпичные обломки и куски горящего дерева.
Глеб вскочил на ноги и бросился из котельной, пригибаясь и строча из автомата по всему, что двигалось в дыму. Рожок автомата опустел, Слепой отбросил бесполезную железяку и метнулся к забору, щедро разбрасывая во все стороны свои последние гранаты. По нему почти не стреляли, потому что штурмовики, сделав круг, снова заходили на цель.
Из-за угла, буксуя в жидкой грязи и подпрыгивая, когда колеса наезжали на обломки и дела убитых, ревя глушителем, выехала темно-зеленая пятидверная “нива”. Глеб разглядел согнувшуюся над рулем фигуру в камуфляже, остатки русых волос, окружавшие раннюю лысину, и метнул свою последнюю гранату. “Лимонка” взорвалась под днищем “нивы”, опрокинув машину на бок, осколки вспороли грязь, расшвыривая липкие лепешки. Глеб был уже в нескольких шагах от кирпичной стены, окружавшей территорию мастерских. Он в последний раз оглянулся на перевернутую машину и не сдержал досадливого возгласа, увидев, как пятнистая фигура, пригнувшись, убегает в сторону ворот. Из оружия при нем оставались только кольт с пустой обоймой да охотничий нож Беслана, в данной ситуации такой же бесполезный, как электробритва или пилочка для ногтей.
117 
