26 
Но он снова просчитался. Мало того, водителю удалось поймать «мертвую зону». Он высунулся из окна и вел машину, поглядывая наверх. Вертолет теперь летел слишком близко, чтобы достать их. Зато Крапива решил пальнуть в ночную птицу — она летела на такой малой высоте, что все отчетливо расслышали сквозь грохот лопастей звонкий перестук по бронированному брюху.
«Винт» должен был делать вираж или снова набирать высоту. И в том, и в другом случае это давало им выигрыш в десяток секунд. Давящий на перепонки грохот поутих — пилот избрал последнее.
Водитель «Нивы» постарался использовать вырванные у противника секунды на полную катушку. Он так рванул, что машина чуть не опрокинулась на повороте.
Дорога делала еще одну петлю — в противоположную сторону. Теперь «Ниву» ударило о барьер — Рублев различил на дне пропасти белую, словно фосфоресцирующую пену.
— Срочно покупаю себе «Ниву», — весело оскалился Крапива.
«Речка. Значит мост совсем рядом», — подумал Рублев.
Это чувствовалось и по действиям преследователей.
Они вдруг заторопились: залпы стали частыми и неточными. Не мудрствуя лукаво, стрелок бил теперь в склон горы, рассчитывая, что камнепад похоронит машину.
После каждого взрыва начинался обвал местного значения: валуны и мелкие камешки градом сыпались на дорогу. Камни барабанили по крыше и правому борту, некоторые даже залетали внутрь сквозь разбитое стекло.
Один раз им пришлось остановиться — впереди скатывались огромные глыбы, сминая асфальт, срываясь в пропасть. Обвал быстро прекратился, но объехать застрявших на дороге «монстров» с гладкими боками не было никакой возможности. Наступила неприятная заминка. Что делать? Каждая секунда была на вес золота.
— Быстро из машины! — скомандовал Рублев.
Все подчинились беспрекословно. Быстро подтолкнув битую, ободранную, хуже, чем со свалки «Ниву» вплотную к валуну, Комбат крикнул:
— Крапива, ко мне! Остальные сзади.
Вместе с Крапивой они высоко задрали передок, остальные вкатили машину на валун, откуда она скатилась своим ходом, заодно перевернувшись. Ударила еще одна ракета — сорвавшийся с высоты камень угодил Шерпу в голову.
Комбат чертыхнулся.
— Поднимайте осторожно. Голову придержать!
Они с Крапивой тем временем поставили машину на колеса. Молочная заводь тумана виднелась совсем близко — непроглядная, спасительная. Там можно будет ехать с черепашьей скоростью…
Наконец, они окунулись в нее. Крапива даже открыл рот, чтобы наглотаться вволю этого молока второго рождения, лишенного вкуса и запаха.
Начинало понемногу светать.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ЕЩЕ ОДИН СВИДЕТЕЛЬ
В одном из помещений Главного управления по борьбе с организованной преступностью имелся специальный гардероб с одеждой на разные случаи жизни. Мало ли в какую среду придется затесаться сотруднику? Здесь можно было подыскать для себя драный ватник, галстук «бабочку», кроссовки «Рибок», малиновый пиджак с накладными плечами.
Старший следователь не относился к числу любителей маскарада. Но его темно-серый рабочий костюм с тусклым галстуком явно не годился для визита в ночной клуб.
Выбирал Вельяминов долго и щепетильно. Такое отношение к одежде осталось с детства — он всегда донашивал вещи старшего брата и с завистью смотрел на сверстников надевавших «новье».
Потом он стал сам достаточно зарабатывать и мог уже покупать одежду в магазине. И тут обнаружил в себе два противоположных чувства. С одной стороны, ему казалось кощунственным тратить большие деньги на шмотки, с другой — он дотошно относился к каждой мелочи: подкладке, пуговицам, качеству швов.
Вот почему Вельяминов пребывал в состоянии постоянного недовольства своими брюками, ботинками, плащом.
Даже сейчас, когда от него не требовалось никаких затрат, он долго перебирал пиджаки на вешалках. Одни выглядели слишком претенциозными, другие, наоборот, — безликими, третьи — с огромными лацканами — давно вышли из моды, Он досадовал на себя за то, что столько времени не может определиться. Наконец, схватил темно-синий костюм свободного покроя с шелковой подкладкой и вместительными внутренними карманами на пиджаке. Вытянул галстук из яркой разноцветной кучи.
По-хорошему полагалось пройтись перед зеркалом, пообвыкнуть. Приноровить к одежде походку, осанку.
Без такой тонкой «доводки» Вельяминов мог сегодня обойтись — он ведь не яркую майку рейвера надевал и не лохмотья бомжа. Да и не собирается он выдавать себя за кого-то другого. Скромное желание не бросаться в глаза праздной публике.
26 
