Особенно,... 
20 
— Так, значит, прав я, мысля воевать у шведов выход к Балтике!
— А вот ничего подобного. Во-первых, войну ты уже начал, и именно с турками. Заключишь ты с ними мир или нет, дело десятое, все равно ты должен будешь держать на южном направлении значительные силы, то есть практически вести войну на два фронта. Кроме того, Карл Двенадцатый — отличный полководец, хоть ему и всего восемнадцать лет. Ты уж извини, но и тебе, и твоим генералам до него еще далеко. А шведский солдат — чуть ли не лучший в мире, куда там каким-то туркам. Сейчас для тебя шведы являются куда более серьезным противником.
Суть моей оговорки Петр уловил сразу.
— А не сейчас, попозже, или не для меня, а для тебя, они что, будут слабее?
— Разумеется, ведь ничто не вечно под луной.
Дальше я ему разжевывать не стал. Хотя смысл моей реплики был в том, что вся Северная война нашей истории держалась на авторитете и воинском искусстве Карла Двенадцатого. Учитывая же его не самую умную привычку во время сражений лезть вперед, ликвидация не будет представлять из себя такой уж неподъемной задачи для небольшой снайперской группы. Заодно и офицеров проредят, они по форме хорошо отличаются от солдат. Но, повторюсь, я не стал говорить этого царю. Пусть думает сам. Или, если обратится к нам за помощью, когда Карл ему основательно вломит, посмотрит, как с проблемой справятся австралийцы.
Тут нам принесли обед, и Петр замолк, а ближе к десерту переключился на железные дороги.
— Дело, конечно, зело правильное, — выдал он итог своих раздумий, — но сколько железа на них понадобится?
— Не железа, для начала сойдет и чугун. Сажень рельсового пути весит без малого сто пудов.
Тут я сделал паузу — мне было интересно, насколько быстро царь считает в уме. Оказалось, что очень неплохо — результат он выдал примерно за минуту.
— Так это же из всего чугуна, что плавится в России, получится всего семьдесят верст в год!
— Правильно, но почему ты решил, что его нельзя плавить гораздо больше? Сам же Демидова собираешься отправить на Урал, где богатые руды.
— Кто сказал?! — вскинулся царь.
— Никто, просто я не дурак. Про то, что на Урале богатые рудные залежи, мы знаем со времен Мефодия и Кирилла. То, что Демидов недавно вернулся оттуда, после чего имел несколько продолжительных бесед с тобой, тоже не секрет. А сейчас он кузнецов и рудознатцев со всей округи собирает. Чего тут ждать, пока кто-то скажет? И так все ясно.
— Места там богатейшие, — вздохнул Петр, — но путь больно далек. А, главное, людей-то где взять?
Вот мы и подошли к главному, подумал я. К тому, ради чего я и затеял сближение с Петром.
— Чтобы обучить хорошего мастера, нужно пять лет, — пояснил я, — но это в среднем, бывают такие самородки, что и за два все постигают. И железные руды в России есть не только на Урале, но и на Днепре, и под Курском. Австралия готова помочь в их освоении, что приведет к увеличению выплавки чугуна и железа в десятки раз, но на довольно жестких условиях.
Петр напрягся.
— Во главе выделенных под производство территорий ставятся наши люди, — начал я, — с правами царских наместников. То есть перечить им сможешь только ты, но это будет означать как минимум полный разрыв с Австралией, если не войну. А для всех остальных их слово будет царским.
Вообще-то самое главное я уже сказал и теперь ожидал полного неприятия данной идеи Петром, вплоть до вспышки ярости, но он нетерпеливо буркнул:
— Продолжай, чего замолк-то?
— Итак, в губерниях, где расположены эти зоны, а может быть, и в соседних, наши люди должны иметь право вербовать на работы добровольцев среди крестьян. При этом помещикам будет выплачиваться единая для всех утвержденная тобой компенсация.
— Где я столько денег-то возьму?
— Нами будет выплачиваться, — уточнил я. — Далее. Часть месторождений находятся в неспокойных местах, понадобятся воинские подразделения для охраны. Примерно полк, вот его предоставишь ты. Кроме того, мы будем вербовать добровольцев не только в рабочие, но и в солдаты. После семи лет работы или пяти — службы все эти люди получают волю, неважно, чьими они были до этого. Наконец, отработав или отслужив по три года, каждый, если захочет, сможет уехать в Австралию.
— А если к вам побегут, как сейчас на Дон, выдавать будете?
— Только совсем ни к чему не годных. А кто пригодится — за того помещику деньги, да и то после того, как бумагу предоставит, что это его мужики.
20 
