62 
– Ах ты, мать-перемать, – выругался он. – То-то же мне не по себе, а в чем дело – не пойму. Мало ли, думаю, кто кого ищет… Как же я сам-то не допер?
– Это ничего, – утешил его Уманцев. – Главное, что предупредил вовремя. Когда, говоришь, они были у Чудака?
– Да с утра, – ответил Манохин. – Часов в девять примерно.
– Нормально, – сказал Уманцев. Голос у него был жесткий, деловитый. – Вот что, Василий Андреевич.
Чудака надо убрать из города. Позаботься, организуй ему больничный, то-се… Он знает нас, а они знают его.
Долго ходить вокруг да около они не станут и очень скоро возьмутся за него всерьез, так что Чудака надо спрятать.
А больше им зацепиться не за что. Покрутятся-покрутятся, да и свалят обратно в свою Москву.
– А если не свалят?
Уманцев повернул к Манохину голову и некоторое время сверлил его взглядом.
– Ты, дружок, шлангом не прикидывайся, – сказал он наконец, – не надо… Ты пушку для солидности таскаешь или чтобы комаров отгонять? Если они не свалят, ты их завалишь. Их данные у тебя есть?
Манохин молча вынул из нагрудного кармашка листок перекидного календаря и продемонстрировал его Уманцеву.
– Вот и ладно, – сказал Уманцев. – Пора возвращаться. Ну, Кеша, земля тебе пухом. Лежи спокойно.
Он отобрал у Манохина бутылку, слил остатки скотча в рот, крякнул, сунул бутылку в карман и вслед за своим помощником двинулся туда, где стояли в тени старых лип их машины.
Вернувшись в офис, они обнаружили, что их доживается посетитель. Высокий и плечистый человек лет тридцати пяти, одетый в легкий светлый костюм, явно сшитый на заказ очень хорошим модельером, в свободной и одновременно изящной позе сидел в приемной, мило болтая с секретаршей. Чертова курица, забыв обо всем, отчаянно строила ему глазки, пребывая в состоянии полного обалдения. «Два ведра смазки», – презрительно подумал Манохин, очень не любивший секретаршу за то, что она не желала делить с ним постель, оставляя свои сомнительные прелести для Уманцева. Ему внезапно стало грустно. «Живем как собаки, – ни с того ни с сего подумал он, глядя на бедра почтительно вскочившей при появлении начальства секретарши. – Ни семьи, ни детей, ни дома человеческого…»
Это были странные, совершенно непривычные мысли, и он с удивлением прогнал их, как седой метрдотель прогоняет случайно проскользнувшего в зал ресторана оборванца. Манохин сосредоточился на посетителе, который уже стоял, протягивая Уманцеву руку и улыбаясь широкой располагающей улыбкой.
– Здравствуйте, – сказал посетитель. – Извините за вторжение. Я, собственно, здесь случайно и совершенно по другим делам, но решил все-таки зайти и немного осмотреться…
– Виноват, – сказал Уманцев, пожимая руку посетителя, – но, боюсь, я не вполне понимаю…
– Простите, – снова заулыбался посетитель, – я совершенно не хотел вас запутать. Просто у вас такая милая секретарша, что я сам слегка запутался.
Секретарша вспыхнула.
– У меня свой бизнес, – продолжал посетитель. – Ну, бизнес – это громко сказано. Так, торгуем помаленьку. Не так давно ко мне приходил ваш представитель, предлагал сотрудничество. Я, грешным делом, тогда не ответил ему ничего определенного, а теперь вот решил заглянуть к вам и познакомиться.
Его предложение, по зрелом размышлении, показалось мне довольно привлекательным.
– Вот как? – Уманцев вежливо приподнял брови. – Ну что ж… Давайте пройдем в кабинет и все обсудим.
– С удовольствием, – сказал посетитель.
– Вы не будете возражать, если к нам присоединится мой заместитель? Мы с ним компаньоны, так что секретов друг от друга от нас нет.
– Как я могу возражать! – воскликнул посетитель. – Партнерство – это прекрасно.
– Н-да, – сказал Уманцев, отпирая кабинет. – Мы даже, по убогости своей фантазии, назвали фирму по начальным буквам наших фамилий. Я Уманцев, Петр Николаевич, а это Василий Андреевич Манохин.
Получается – «УМ и компания».
Посетитель рассмеялся, усаживаясь в удобное кресло.
– А вы говорите, нет фантазии! «УМ» – это же здорово! Ум, честь и компания.., нашей эпохи.
– Так вы к нам по делу? – вмешался в беседу Манохин, которому уже до смерти надоела эта пустая болтовня.
Где-то на втором плане его сознания все время маячили москвичи, приехавшие на синем джипе, и его улегшееся было раздражение снова начало расти.
– Да, – принимая серьезный деловой вид, ответил посетитель. – Моя фамилия Подберезский.
62 
