74 
Она и так знала, что все будет хорошо. Их никто не найдет. Ее мобильник отключен. Никаких разговоров. Ничка дома, с бабушкой, дедушкой, Костиком и Тасей. Имеет она право хотя бы на одну ночь? Одну ночь, свободную от всяких обязательств...
* * *
Утро прошло у Громова бездарно, поэтому он сделал ставку на вечер. Шпионка из Виолетты оказалась никудышная. «Скандал», который она устроила Голицыну, слушали всем отделом, и всем отделом хохотали.
– Она бы лучше просто легла и ноги раздвинула, – сострил кто-то. – Чума мужик! Чем он их берет, а? «Хочешь кофе? Ага», – передразнил пошляк.
– Она просто не поняла, что от нее требуется, – хмуро сказал Громов.
– Значит, плохо проинструктировали. В общем, он ее сделал.
– Виолетта – агент еще не опытный. Это ее первое задание. И Голицына она все-таки раскрутит, – вступился за девушку Валерий.
– Ага. На секс. Кто бы в этом сомневался?
– Молчать! – рявкнул он. Мысль о том, что егоВиолетта опять ляжет в постель с Голицыным, приводила Громова в бешенство.
– А как нам быть с Семеновой, шеф? – тихо спросил кто-то.
– Отпустить, – сквозь зубы процедил Громов, который был зол на Виолетту. За ее глупость и неловкость.
– Как так?
– Разыгрываем следующую комбинацию. Галеристка наверняка пойдет к Каретниковой. Зачем она туда ходит, непонятно. Но это мы узнаем от самой художницы. Проверка в музее выявит холсты, подмененные копиями. Тогда мы будет знать, что именно искать. Мы идем к Каретниковой и колем ее. У нас есть посредник, который подтвердит, что передавал краденые раритеты от Голицына Семеновой. А обратно передавал деньги. И мы берем их всех. Всю преступную группу. Устраиваем очную ставку. Колем Семенову. Говорим, что знаем о ее давнем знакомстве с Северным и мотиве убийства. Следствие, я думаю, не затянется. И господа галеристы смогут, наконец, спать спокойно. Все сядут, – убежденно закончил свою речь Громов. Говорил он в полной тишине.
– И все-таки зачем они вчера «познакомились»? – спросил кто-то.
– Что дала прослушка?
– А ничего. Он ей не звонил, она ему тоже.
– Что делает он?
– Голицын на работе. В музее, – поправился докладчик после того, как Громов скептически хмыкнул.
– О проверке знает?
– Слух распространился мгновенно.
– А она что делает?
– Ходит по магазинам. Похоже, к свиданию готовится.
– К свиданию?
– Ну да. Они же вчера «познакомились». Значит, вечером он ее будет гулять. Так положено.
– Это какой-то трюк, – пробормотал Громов. – Похоже, Голицын с Семеновой – люди очень умные и хитрые.
– Хитрее не бывает.
– Они собираются провернуть какую-то аферу. Но какую?
– Я думаю, мы это скоро узнаем.
– Он думает! – сорвался вдруг Громов. – Надо думать о том, как их переиграть! Что они хотят доказать этим «знакомством»? В какую игру играют? Что это вообще за фигня?
Ответом ему было молчание. Настроение улучшилось, когда вечером он встретился с Виолеттой. Та его похвалила:
– Неплохо выглядишь.
– Садись в машину.
Она впорхнула в салон, где сразу повеяло экзотическими духами, и стала говорить ему, куда ехать.
– Я знаю, – сурово сказал он.
– Откуда?
– Девочка, я все-таки в ФСБ работаю, – снисходительно молвил Громов.
Ему нравилось обращаться с ней снисходительно, как с наивной дурочкой, ведь он был профи, суровый мужчина. Он даже забыл о своих румяных щеках и девически длинных ресницах. Виолетта притихла, а он тут же стал ей выговаривать за провал утренней операции.
– Но я сделала все так, как ты мне говорил, – начала оправдываться Виолетта.
– А где чувства?
– Я влепила ему пощечину!
– Слабо. Надо было на словах добавить: козел, сволочь. Крепкое словцо пристегнуть.
– Фи!
– Только не прикидывайся. Все ты умеешь.
– Я не хочу на него кричать. Он такой сексуальный.
– Что?! – взревел Валерий. – Да он преступник! Вор!
– Подумаешь, брюлики у кого-то спер!
– Он картины ворует у государства!!! – брызгая слюной, закричал Громов.
– У кого, у кого? – насмешливо спросила Виолетта. – Мне это государство монопенисно.
– Чего-о?
– Модное слово, – похвасталась она. – По телеку слышала. То же самое, что однофигственно.
– Вот и сказала бы ему это свое... про пенис.
– Про него он и так все знает.
– Ты каким местом думаешь? – взорвался он.
– Слушай, что ты ко мне привязался?
– Голицын тебя бросил. Променял на другую. Они сейчас в ресторане сидят, любовь крутят.
74 
