очень нудно 
87 
– И кому, – поддакнул Глеб и включил рацию.
* * *
– …Раздеваться, – в присущей ему отрывистой, раздраженной манере сказал Грабовский. – Здесь прохладно, да и засиживаться тут у тебя нет никакой необходимости. Ты свою часть работы сделала. Молодец, быстро управилась. В этом деле фактор времени играет немаловажную роль. Откуда деньги?
– Разве это имеет значение? – робко спросила Нина Волошина.
– Здесь я решаю, что имеет значение, а что не имеет. Надо, раз спрашиваю. Так откуда?
– Одолжила.
– Одолжила… – Наступила пауза, во время которой слышался единственный звук – характерный хруст полиэтиленового пакета. – Вроде не врешь, – сказал Грабовский. – Отчаянная ты баба. Как отдавать будешь, думала?
– Думала.
– Ну?
– Не знаю. И вообще, это мое личное дело. Для меня сейчас главное…
– Знаю я, что для тебя главное. Об этом не беспокойся. Этот старик, который у ворот скандалил, – он кто?
– Сам ты старик, – проворчал Федор Филиппович.
Он расхаживал около машины, поглядывая в сторону ворот и через открытую дверцу прислушиваясь к разговору, что доносился из динамика включенной рации. Сейчас генерал остановился и, засунув руки в карманы плаща, слегка наклонившись вперед, неодобрительно уставился на рацию, как будто она была виновата в том, что Грабовский обозвал его стариком.
– Сосед, – сказала Нина. – После смерти отца он обо мне заботился, как родной. Помог найти деньги, и вообще…
– А сюда зачем приперся?
– Проводил. Чтобы деньги по дороге не отобрали, ну, и… Проводил, словом.
– Умница, девочка, – сказал Федор Филиппович.
Экстрасенс продолжал допрос.
– Где работает?
Нина помолчала.
– Насколько мне известно, нигде, – сказала она наконец. – Он пенсионер. Военный, кажется…
– Военный, – передразнил Грабовский. – Разведчик он, а никакой не военный, чтоб ты знала.
– Ага, – злорадно пробормотал Федор Филиппович, – припекло?
Глеб кивнул, соглашаясь, и закурил, чтобы скоротать время. Генерал был прав: появление, у калитки особняка крикливого пожилого гражданина, размахивающего удостоверением отставного полковника ГРУ, произвело на Грабовского определенное впечатление. Сиверов считал, что для обеспечения безопасности Нины Волошиной будет достаточно такси, дожидающегося ее возвращения у ворот особняка, но такая «огневая поддержка» давала дополнительные гарантии. Если они с Потапчуком все-таки ошибались насчет проекта «Зомби» и на уме у Грабовского было банальное убийство с целью ограбления, стоящее за забором такси не могло послужить достаточно надежной защитой. Таксиста можно было отослать, а то и попытаться шлепнуть вместе с пассажиркой. А полковник ГРУ, пускай и отставной, – это же совсем другое дело! Его не очень-то отошлешь, и шлепать его страшновато: кто знает, какие меры предосторожности он принял, отправляясь сюда, кому сообщил об этой поездке? Связываться с таким человеком мало кто захочет: кому нужны неприятности?
Дальнейшее зависело от того, что сейчас скажет Грабовский. Если, испугавшись присутствия свидетеля, на которого никак не может воздействовать, он откажется выполнять свою работу, если сошлется на какие-то непостижимые для простого человека, не поддающиеся проверке обстоятельства и помехи вроде противодействия высших сил или нежелания самого Максима Соколовского возвращаться в этот грешный, неблагоустроенный мир – значит, он обыкновенный жулик, задумавший обобрать беззащитную женщину и отказавшийся от своего замысла, когда выяснилось, что жертва не так уж беззащитна.
А если не откажется…
– Ладно, – донесся из динамика голос ясновидящего, – клади сюда, в ящик. Ну, чего ты в него вцепилась, в этот пакет? Или передумала?
– Нет, – после коротенькой паузы твердо ответила Нина, – не передумала.
Зашуршал полиэтилен, что-то стукнуло – очевидно, задвинутый ящик письменного стола.
– Как… Как это будет выглядеть? – снова послышался голос Нины.
– Не твое дело, – грубо отрезал Грабовский.
– Хам трамвайный, – пробормотал генерал Потапчук, завистливо косясь на сигарету, что дымилась у Глеба в руке.
Сиверов молча кивнул и энергичным щелчком сбил пепел в окошко.
– Я имела в виду не процесс, а… ну, результат.
– Ах, это… – Ясновидящий, казалось, немного смягчился. – Ну, я же тебе говорил. Не знаю точно, где именно он объявится, но думаю, что не дальше ста – ста пятидесяти километров от Москвы. А может, если повезет, и в самом городе. Тебе, кстати, проще, чем иным-прочим. Твой-то Максим, конечно, не телезвезда, но человек известный, не какой-нибудь ларечник. Да и портреты его, поди-ка, у каждого постового милиционера имеются. Так что, когда объявится, найдешь ты его быстро.
87 
