33 
— А потом просто все наши вещи сами переносили. Все аккуратнейшим образом и сверхтщательно. Каждую булавку — на то же место в новом номере, на каком она лежала в прежнем.
— Зато, мам, помнишь, как они обалдели, когда сейф открыли? Столько пачек денег они сроду не видели!
— Пожалуй, — скромно согласилась Настина мама, воспитанная пионерской организацией.
— Что ж, им так уж не по вкусу пришлось твое пение? — поинтересовалась Светлова.
— Ну… — Настя скромно пожала плечами. — Видите ли… Мы когда в Милфилде на конкурсе песни выступаем, нас все приходят послушать! Что-то могут и пропустить, но наше выступление — никогда.
— Вы так хорошо поете?
— Да нет! В этом и весь смысл. Так плохо, что это невозможно пропустить. Своего рода событие культурной жизни.
— Интересно! — заметила Светлова, которой и в самом деле все это было очень любопытно.
— Вообще наша шестьсот тридцать девятая школа, в которой я раньше училась, чудо демократии по сравнению с этим Милфилдом. Кто бы в нашей шестьсот тридцать девятой стал терпеть такие издевательства?
— Интересно.., расскажи…
— Ну, вы только представьте! Джинсы носить — ни в коем случае. Только на занятиях спортом. Позанималась — сразу переоденься… Футболки большие навыпуск или свитера безразмерные — ни за что нельзя! Поясочки, ремешочки — и чтобы в юбку или брюки все было заправлено.
В самом Милфилде, это городок очень маленький, облавы по барам регулярные. Хорошо, официанты нас любят, предупреждают. Ну, правда, и у них тоже неприятности будут, если застукают, что учащимся спиртное отпускают.
— Да, действительно! И вправду, какие-то ты рассказываешь ужасы. Просто ужасы капитализма — не иначе! — поддакнула Светлова разгорячившемуся ребенку.
— Представьте! За то, что я надела туфли на платформе, миссис Дэвиде посадила меня за обедом отдельно — за отдельный стол… Притом я должна была быть во всем белом. Белая юбка, белая блузка, даже колготки белые, чтобы все видели, что я наказана.
Самое-то жесткое, что потом, куда бы ни решил пойти учиться, везде еще до того, как тебя увидят, нужны письменные предварительные оценки твоих успехов преподавателями. Как они тебя оценивают. И если испортил с ними отношения, то, сами понимаете… Все довольно жестко. У нас в школе можно выступать, и это, в общем, никак не перекрывает в дальнейшем жизни, а там… Вот вам и демократия!
— Да.., а что же, белые колготки — это и есть самое серьезное наказание?
— Самое серьезное отчисление.
— Ну, это, наверное, за наркотики или…
— Самое тяжелое преступление для них не наркотики… Да и наркотики-то в Милфилде редкость.
— Интересно, что же может быть хуже их?
— Анорексия! Вот если в этом заподозрят какую-нибудь девочку — все! Вылетает в два счета!
— И что, бывали случаи?
— А то! — Настя вздохнула. — Одну нашу чуть не отчислили за это. Но она вовремя поняла, что ее заподозрили и могут выгнать, и сама попросила отца ее забрать.
Светловой хотелось еще порасспрашивать общительного ребенка, но Настя уже побежала упаковываться.
* * *
Дорога в Москву была такой же нудной, как и из нее. Слякоть, пробки…
Светлова снова думала о Петиных вайн-турах.
И о том, что девочка Настя, наверное, уже на пути в Шереметьево и славный уютный Милфилд, жизнь в котором, хоть ее и наряжают там насильно в белые колготки, она уже не променяет ни на какую другую.
Невольно напрашивался вопрос: а почему, собственно, она, Анна, должна колесить по этой непроглядной осенней хляби?
Полностью сосредоточиться на этих завистливых мыслях Светловой мешала какая-то вишневая «девятка», прилепившаяся сзади.
Ну, в общем, мало ли кругом таких «девяток»?!
Правда, эта была приметная: с тонированными стеклами. Такие любят представители криминалитета и власти.
В общем, «непрозрачная» часть общества.
Наверное, не случайно любят.
Недаром, например, по словам Петра, который знал об автомобилях все, выходило: «Ягуары», которые всегда были символом респектабельности, вообще категорически возбранялось выпускать с такими стеклами. Чтобы не портить имидж автомобиля. Состоятельному, респектабельному и честному — а это входит в понятие «респектабельность» — человеку нечего скрываться от окружающих.
Аня размышляла о «Ягуарах», а «девятка» между тем все не отставала.
И она вдруг поняла, что не отстает она уже довольно давно.
33 
