27 
Кузнец несколько раз собирался задать этот вопрос Мышляеву, но тот появлялся в бункере не так уж часто и был занят сверх всякой меры. Впрочем, выглядел он при этом веселым и довольным, так что Кузнец поневоле проникался его уверенностью и забывал о своих сомнениях, увлекшись очередной поставленной Мышляевым задачей. Новые задачи возникали одна за другой, не оставляя времени для раздумий на отвлеченные темы. Для начала Кузнецу пришлось изготовить миниатюрную копию своего громоздкого агрегата, чтобы Заболотный мог экспериментировать, не гоняя вхолостую главную машину, рассчитанную на довольно большой объем выпускаемой продукции. Теперь, когда перед глазами у него имелся готовый образец, работать было легко, и дело двигалось на удивление быстро. Уже через неделю машинка заработала, и Заболотный перестал с недовольным видом слоняться вокруг, отвлекая Кузнеца своими ворчливыми замечаниями: запершись в отведенной ему каморке, он вплотную занялся своими прямыми обязанностями.
В конце октября, когда бурьян на подворье Кузнеца почернел и высох, а на деревьях не осталось листвы, к нему в гости приехали Мышляев и Гаркун.
Теперь они приезжали на видавшей виды «шестерке» – огромная заграничная машина Мышляева была очень плохо приспособлена для российских проселков и к тому же слишком бросалась в глаза, нарушая секретность, о которой так пекся директор совместного предприятия.
Они привезли Кузнецу кое-какие материалы, о которых он просил в прошлый раз, и сразу же поспешили в бункер, где колдовал над составом бумаги Заболотный. Пробыли они там недолго.
– Ну, что же, – сказал Мышляев, когда они с Гаркуном снова поднялись наверх, – я вижу, в нашем деле наметились определенные сдвиги.
Говорил он с легким акцентом. С таким же акцентом, насколько помнилось Кузнецу, разговаривал приезжавший в деревню пару лет назад проповедник – не то баптист, не то адвентист седьмого дня, не то вообще пятидесятник. Он не то чтобы коверкал слова, но путал ударения и говорил с какой-то странной интонацией, словно плохой драматический актер.
Точно такое же произношение было и у Мышляева, хотя, когда он увлекался, его речь становилась вполне человеческой, без этих странных взлетов, падений и преувеличенно четкой артикуляции.
– Да, – по обыкновению чавкая, отозвался Гаркун, – сдвиги есть.
– Я думаю в самом скором времени можно будет начать производство, – сказал Мышляев. – Да, кстати… Михаил Ульянович, – обернулся он к Кузнецу, – подойдите к нам, пожалуйста.
Он никогда не называл Кузнеца просто Кузнецом, обращаясь к нему исключительно по имени-отчеству, а в официальных случаях и вовсе употребляя казенное «господин Шубин». К счастью, официальные случаи бывали редко – как правило, во время вручения очередной суммы на мелкие расходы. Назвать эти редкие денежные вливания зарплатой было довольно сложно, уж очень нерегулярными и мизерными они были.
«Временные финансовые трудности» все длились и длились, и конца им не было видно. Ежемесячно Мышляев объявлял Кузнецу, на какую сумму увеличился его заработок. По его словам получалось, что фирма задолжала Кузнецу уже около десяти тысяч долларов.
Мышляев клялся и божился, что долг будет погашен при первой же возможности. Кузнец кивал: дескать, мне все равно, да и денежки целее будут.
– Вот что, Михаил Ульянович, – продолжал Мышляев, когда Кузнец подошел, топча порыжевшими кирзовыми ботинками мертвую сорную траву, которой зарос двор. – Боюсь, что у меня к вам появилась еще одна просьба. Это не входит в круг ваших профессиональных обязанностей, поэтому вам следует рассматривать предложенную работу просто как небольшое одолжение мне лично. Разумеется, это одолжение будет оплачено, как только…
– Пал Сергеич, – перебил его Кузнец, не терпевший чрезмерно длинных и запутанных словесных периодов, – давайте к делу. Про оплату потом поговорим, когда дело будет сделано. Чего на пустом-то месте торговаться?
– Гм, – сказал Мышляев, которому, похоже, иногда тоже бывало сложно понять Кузнеца. – Ну к делу так к делу. Надо вам сказать, что я чрезвычайно впечатлен вашими талантами. Мне хотелось бы попросить вас вот о чем: не могли бы вы на досуге, без излишней спешки собрать нечто наподобие.., э-э-э.., настольной полиграфической машины? Такой, чтобы она была удобной при транспортировке, экономичной и в то же время.., как это будет по-русски.., функциональной?
27 
