очень нудно 
84 
– То-то же я смотрю, – после долгой паузы сказал Абзац, – что красноречие из тебя сегодня бьет фонтаном. Хреновый из тебя посредник, Паучилло.
Это я тебе говорю как специалист. Надеюсь, тебе не пришла на ум фантазия водить меня за нос? Учти, это очень нездоровое занятие.
– Если тебе нужны настоящие деньги, – сказал Паук, – возьмись за ту работу, которую предлагает Моряк. Тысяч двадцать он отстегнет не глядя.
Двадцать от Моряка плюс пять за Моряка – чем не бизнес?
– Посмотрите на него, – сказал Абзац. – И у него еще хватает наглости критиковать мое чувство юмора!
Паук промолчал, ограничившись кривой ухмылкой. Абзац покосился на него, вынул сигареты и тоже закурил, окутавшись густым облаком дыма. Трубку с чубуком в виде головы черта он оставил в кармане: она нужна была лишь для создания образа. Курить ее Абзац не мог: после третьей затяжки у него начинало щипать язык, а рот наполнялся слюной.
"Вот стервец, – подумал он о Пауке. – Знает ведь, что отказаться я не могу. И не потому, что я такой жалостливый, а по той простой причине, что остро нуждаюсь хоть в каких-нибудь деньгах. В моем положении и пять тысяч – целое состояние. Кстати, это может оказаться ловушкой. Вся эта слезоточивая история, вполне вероятно, была сочинена лишь для того, чтобы подписать меня на дело по дешевке, за четверть обычной цены. Разницу Паук спокойно положит себе в карман, а я грохну Моряка, думая, что совершаю акт возмездия. И все будут довольны: я спасусь от голодной смерти, Паук наварит тысяч десять-пятнадцать, а кто-то из конкурентов Моряка приберет к рукам его бойцов и его бизнес…
Есть и еще один вариант, – подумал он. – Очень может быть, что всю эту душещипательную историю сочинили Моряк и Барабан после третьей бутылки коньяка. Они могли заплатить Пауку, чтобы он помог им вытащить меня из укрытия, а могли и просто надавить на него. Парень он отчаянный, но какой ему смысл рисковать своей шкурой ради меня?
Глупо, – отверг он эту мысль. – Со стороны Паука такой шаг был бы непростительной глупостью.
Он меня знает. Знает, что убить меня не так уж просто, и знает, что если я выживу после такой попытки, то ему не жить при любом раскладе. Из-под земли достану".
Он снова повернул голову и внимательно посмотрел на Паука. С таким же успехом можно было пытаться разгадать мысли сфинкса: проклятые темные очки делали физиономию торговца оружием непроницаемой, как свинцовая оболочка ядерного реактора.
– Спорим, я знаю, о чем ты сейчас думаешь? – вдруг сказал Паук, не поворачивая головы.
– На что будем спорить? – устало спросил Абзац. – Денег у меня действительно нет.
– На щелбаны, – с ухмылкой предложил Паук. – На сто щелбанов.
– Не годится, – возразил Абзац. – Шишка на лбу – особая примета. Не годится.
– Ну на три щелбана… Ладно, черт с тобой, скажу даром. Ты сейчас сидишь и думаешь: а не сдал ли меня этот тип? А вдруг это предложение – просто глубокая яма с заостренным колом на дне?
– Допустим, – помедлив, согласился Абзац. – И что ты можешь возразить, чтобы развеять эти подозрения?
– Ничего, – сказал Паук. – Любые возражения – это просто слова. Словам можно верить, а можно не верить. Лично я давно уже не верю, да и ты, думается, тоже. Тем более, таким словам, которые я мог бы произнести сейчас. Но что, скажи на милость, мешает тебе шлепнуть Моряка? Я слышал, ты объявил Барабану что-то вроде ультиматума. Думаешь, он тебя послушался? Тебя ищут по всему городу. Если бы я собирался тебя сдать, ты уже был бы трупом, поверь. А Моряк – как раз один из тех, кто тебя ищет. Тебе все равно пришлось бы его убирать – бесплатно, в рабочем порядке, просто для того, чтобы выжить.
– Тебе-то какое дело? – немного резче, чем обычно, спросил Абзац.
– Никакого, – просто ответил Паук. – На мой бизнес твоя смерть никак не повлияет. Просто бывают люди, с которыми приятно иметь дело, а бывают и такие, с которыми не очень. Тех, кто относится к первой категории, считанные единицы, а тех, которые ко второй.., можно сосчитать только путем проведения всеобщей переписи населения. Поэтому лиц первой категории следует всячески беречь из чисто эстетических соображений и в целях сохранения генофонда нации.
– Родина моя, – со вздохом процитировал Абзац слова известной в свое время песни, – хочу, чтоб услыхала ты еще одно признание в любви.
– Что-то в этом духе, – кивнул Паук.
На какое-то время в салоне воцарилась тишина, нарушаемая лишь ровным гулом работающего двигателя да доносившимся снаружи уличным шумом. Абзац смотрел, как навстречу машине стремительно несутся белые мухи, ударяются о ветровое стекло и бесшумно соскальзывают в стороны. Снегопад усиливался, и вскоре они проехали мимо дорожно-транспортного происшествия: у обочины стоял троллейбус, а рядом замерла новехонькая «ауди» с развороченной передней частью. На асфальте чернела большая лужа масла, но крови, кажется, не было. Паук обогнул место аварии, почти не сбавляя самоубийственной скорости. Его крупный рот сложился в гримасу, выражавшую сочувствие пополам с легким презрением к владельцу иномарки, который любил скорость, но не умел с ней справляться.
84 
