Лёгкий, ненавязчивый романчик 
97 
– А тем, что банковская машинка их не признает, – пояснил Барабан. – Двадцать пять штук! Мало того, что долг ты, получается, не отдал. Ты прикинь, какая теперь Пистону статья светит, какой срок ломится! А все из-за тебя, петушина. Что делать думаешь, братан?
– Я бы на его месте повесился, – внес свой вклад в беседу Матвей.
– Да кто же ему даст повеситься-то?! – воскликнул Барабан. – Со жмурика взятки гладки. Нет, жить он будет до тех пор, пока бабки не вернет – и те, что Пистону должен, и те, что нам – за хлопоты.
Плюс возмещение убытков, конечно. А там пусть как хочет. Хочет – вешается, не хочет – не надо…
Дверь ванной, скрипнув, приоткрылась пошире и один из мордоворотов Барабана просунул в щель обритый наголо, исполосованный страшными шрамами череп. Спутать этот череп с каким-то другим было бы просто невозможно: вряд ли на свете насчитывался хотя бы десяток людей, головы которых выглядели так, словно на них шинковали капусту.
Перед глазами у Лехи плыло и двоилось от переживаний, но он без труда узнал приятеля Пистона Колю, который был в ресторане в тот недоброй памяти вечер, когда Леха проиграл Пистону двадцать пять тысяч.
– Помыться решил, братан? – осклабившись, спросил он у Матвея. – Так ты бы хоть шмотки снял, что ли…
– Тебя забыл спросить, – огрызнулся мокрый Матвей.
Барабан лениво повернул голову и через плечо посмотрел на Колю. Перехватив этот равнодушный взгляд, здоровяк с бритым черепом разом увял, заметно уменьшился в размерах и поспешно сообщил:
– Чисто, Серега.
Барабан кивнул, и покрытый шрамами череп исчез.
– Чисто, – задумчиво повторил Барабан, обращаясь к Лехе. – Ну, я, вообще-то, и не думал, что ты на хазе фальшивые баксы рисуешь. Ты же, козлина, собственный член с натуры срисовать не сможешь.
Давай, Лоха, расскажи папе Барабану, откуда у тебя столько паленой капусты.
У Лехи мелькнула было мысль рассказать Барабану какую-нибудь байку о кавказцах, которым он продал что-нибудь этакое, очень ценное, а расчет получил фальшивыми бумажками. Но эта история имела два существенных недостатка: во-первых, она была чересчур заезженной, а во-вторых, любой, кто был хотя бы понаслышке знаком с Лехой Лопатиным, отлично знал, что продать ему нечего, кроме грязного белья. Кроме того, это вранье не имело никакого смысла и не решало никаких проблем. Зачем, спрашивается, Лехе было покрывать Мышляева? Только теперь до Лопатина дошло, ЧТО он охранял в Ежиках. Он вдруг понял, что это были за деньги в обувной коробке и что за агрегаты стояли в подвале. Это была информация, которая могла его спасти, и Леха принялся говорить, сидя в остывающей ванне, шмыгая носом и заискивающе поглядывая на Барабана.
Барабан молча, очень внимательно дослушал его до конца, уточнил адрес, задал еще пару вопросов и на некоторое время впал в задумчивость. Он видел, что Леха не врет, и ничуть не сомневался, что набрел на золотое дно. То, что наниматели Лехи самостоятельно варили бумагу для изготовления фальшивых денег, заставляло думать о них, как о серьезных людях. Валера Пистон и даже этот ублюдок Лоха – это вам не старушки с рынка, которые с трудом отличают английский фунт от конфетной обертки. Если эти двое не смогли распознать фальшивки на глаз, значит, деньги выглядели как настоящие.
А если даже такой безмозглый мешок дерьма, как Леха-Лоха, ухитрился за один раз прикарманить двадцать пять штукарей, значит, их в том подвале немеряно…
– Ладно, – сказал Серега Барабан, возвращая бутылку с виски на полочку, где она стояла до его прихода. – Все ясно. Живи, братан. Мы ж не звери, правда, Матвей?
На мясистой физиономии Матвея на миг появилось выражение тупого недоумения, но тут же исчезло, сменившись почти комичной серьезностью. Матвей солидно кивнул.
– Если разобраться, – продолжал Барабан, – так ты ни в чем не виноват. Ты же был не в курсе, что капуста фальшивая. С этими козлами, которые тебя так развели, мы сами потолкуем. Они нам все отдадут – и за тебя, и за Пистона, и за хлопоты.
А ты, как отдохнешь немного, приходи. Подыщем тебе местечко, чтобы и тебе навар, и нам шерсти клок.
А что мы тебя чуток помяли, не обижайся, ладно?
Работа у нас такая. Все на бегу, все в спешке, с хорошим человеком по-человечески поговорить некогда™ Не обиделся?
– А-к… А-пс… Да как можно? – пробормотал окончательно потерявший связь с реальностью Леха. – Какие обиды, в натуре? Я же все понимаю. С-спасибо, Сергей Иванович…
97 
