18 
— А имя осталось? — шепотом спросил Тошка.
— Имя осталось… — Кло медленно повернула голову.
Ветер растрепал ее золотые волосы. — Имя осталось. Это был капитан Борисов, мой дед.
Тошка понял: Кло ничего больше не скажет. Это какая-то тайна, о которой нельзя знать кому попало. Но он все же не удержался и спросил:
— За ним, наверное, гнались?
— Кто?
— Ну, эти самые, как ты говорила — злые и жадные люди.
— Нет. Они просто обманули его. И еще одного человека. Хочешь, я покажу место, где он остался лежать?
— Кто?
— Тот, второй. Его звали Дурмишхан. Он был контрабандистом…
Кло пошла вперед, ловко перепрыгивая через дыры гнилого настила. Тошка едва поспевал за ней. Они перебрались с мостков на берег, молча пошли вдоль старого мола. Мертвые пароходы, словно рыжие холмы, нависали над шаткими мостками. Пустые пакгаузы с сорванными воротами мрачно щурили узкие глаза-окошки; решетки были похожи на густые ресницы.
«Акционерное общество Караяниди — Орловь и K°. Колониальные товары» — полустертая надпись смутно проступала на стене одного из пакгаузов.
— Их скоро снесут, эти развалины, — не оборачиваясь, сказала Кло. — В маминой газете писали. Вместо Старой гавани будет нарядная набережная с пальмами, а на Горке разобьют парк пионеров с аттракционами.
Тошке стало жаль Старой гавани и пахнущих плесенью пакгаузов. Навсегда исчезнут кривоногие мостки, бетонные блоки мола, проволочная паутина вокруг ежевичных джунглей Горки. Где же тогда удить ставридку, копать морских червей и ловить ртом порывистый южный ветер? И куда будет приходить Кло? Не к карусели же и не к размалеванной доске скучного аттракциона «Набрось кольцо». Нет, Тошка считал, что на земле должно быть оставлено побольше мест, где могли бы жить тайны. Тайны, от которых холодеет в груди и начинает покалывать в кончиках пальцев.
— Вот здесь. — Кло остановилась.
Тошка огляделся. Обломок скалы отвесно уходил в воду. Ржавое кольцо, похожее на обкусанный бублик, было вмуровано в темный, с подтеками гранит. Кло дотянулась до кольца. Оно, скрипнув, качнулось в проушине.
— К нему зачалил свою фелюгу Дурмишхан, — сказала Кло. — Тогда, в ту ночь…
Тошка оглядел гальку, как будто на ней могли остаться следы давно ушедших людей: старого капитана Борисова и контрабандиста Дурмишхана.
Кло стояла возле скалы. Южный ветер продолжал гнать по небу облака, похожие на шарики мороженого. «Красный Батум», надрываясь от крика, тянул мимо мола измятую, серую коробку танкера.
— «Азнефть» потащил. — Кло, прищурившись от солнца, посмотрела на танкер. — Как муравей мертвого жука.
— А у меня есть дядя, — сказал Тошка. — Он, правда, не моряк…
— Кто же он? — Кло приподняла тоненькую бровь. Наверное, она сейчас добавит что-нибудь насмешливое. — Кто же?
— Геолог. Знаешь, он облазил все горы, которые только есть у нас в стране.
— Ну, уж и все!
— Да. Он работал на Алтае, на Урале, потом в Хибинах. А теперь вот на Кавказе.
— А что он ищет? — заинтересовалась Кло. — Золото.
— Нет, не золото. В прошлом году он нашел медь.
— Много?
— Много. Об этом писали в газете. Папа в тот день купил десять номеров.
— Зачем?
— На память.
— Геологи — это тоже хорошо. — Кло медленно пошла по черной мазутной полоске, оставленной прибоем на гальке. — Я никогда не видела геологов; их просто нет в нашем городе.
— Конечно. Геологи живут в горах, а в города спускаются лишь на зиму.
— Я никогда не стану геологом, — сказала Кло.
— Почему?
— Я люблю море. И южные ветры.
— Я тоже…
— Твой дядя был на войне?
— А как же! — оживился Тошка. — В отряде альпинистов. Он сражался на Кавказе против немецких егерей.
— Кто такие егеря?
— Это горные стрелки. Они забрались на Эльбрус и укрепили на самой его вершине фашистский флаг. Чтобы он был над всем Кавказом. И тогда дядин отряд пошел на штурм. Это было зимой. А зимой очень трудно подняться на Эльбрус. Но альпинисты помогали друг другу. Одна группа прикрывала и поддерживала другую. Иначе б не дойти до вершины тому, кто сбросил флаг.
— А как звали этого альпиниста?
— Не знаю. Он погиб потом.
— В бою?
— Да… Когда приезжает дядя, мама берет у соседей гитару. И он поет песни. Разные — смешные и грустные. И про того альпиниста, что сбросил флаг:
18 
