очень нудно 
80 
Тот из пастухов, который казался постарше, сухолицый, с серебристыми, аккуратно подбритыми усами, поняв, что мы бьемся впустую, протянул руку к инструкции.
— Зачем? — не понял я его.
— Дай посмотреть, начальник.
— Чего там смотреть? Это неинтересно.
— Неинтересно, когда не понимаешь. — Он полистал книжку и вдруг начал читать ее вслух. По-французски! Ошеломленные, мы стояли возле мензулы, открыв рты. А он читал. Главу «Возможные неисправности и их удаление в полевых условиях». И прямо с листа переводил нам. Это было нечто похожее на странный, пугающий своей нелепостью сон. Два других пастуха стояли неподвижно, с тем же мрачным выражением лиц. Чувствовалось, что они ничего не понимают не только по-французски, но и по-русски. Овцы сбились в кучу у их ног.
— Теперь вам все ясно? — спросил пастух, кончив читать инструкцию.
— Нет, не все.
— Что вы еще хотите уразуметь?
— Откуда вы знаете французский?
— Разве вы ничего не слыхали о князе Дадешкелиани? — спросил пастух, надменно приподняв бровь.
Мы слыхали. Банда князя скрывалась в труднодоступных районах, пользовалась полной поддержкой местных кулаков, из их рядов черпала пополнение и на их хуторах бесследно исчезала, словно растворялась в тумане.
Как только в горы пришла первая весть о начале коллективизации, так и появился Дадешкелиани. Падали на землю убитые активисты, горели хутора, разорялись мельницы, пасеки, стада. В горы вместе с ним пришел страх.
— В колхоз вступать? Нет! Я не хочу ссориться с Дадешкелиани. Вы, начальники, далеко, а этот бандит всегда рядом.
Несколько раз банду, как волчью стаю, обкладывали красноармейские отряды, но она в последнюю минуту все же уходила. Таинственно, точно призраки, исчезали в горах люди в черных бурках, люди Дадешкелиани.
И снова падали срезанные пулями секретари комсомольских ячеек, горели плетеные амбары с кукурузой, пропадали отары овец.
— Он уходит под землю, этот проклятый князь! Он продал душу черту! — шептались крестьяне.
А старые охотники и проводники, десятки лет бродившие в горах и знавшие каждую турью тропу, каждую пихту и каждое беличье дупло на ней, говорили так:
— Да, он уходит под землю. Это верно. В пещеры. Уходит в одном месте, а выходит в другом. И оно далеко от первого. Его еще ищут на Бзыби, а он уже поит коней в верховьях Гумисты.
И вот этот самый Дадешкелиани, кулацкий князь, стоял перед нами и с видимым удовольствием читал вслух французскую инструкцию по ремонту кипрегеля.
Инструкцию мы усвоили, как говорится, со слов. Кипрегель починили и съемку продолжали. Но с тех пор все время чувствовали на себе чей-то неотступно следящий взгляд. Он прятался под густыми бровями кулака Цвижбы, сдавшего нам под базу один из своих домов. И в оглядке встречного охотника, больше похожего на обычного горного бандита. А вскоре опять появился и сам князь. На этот раз он не был замаскирован под пастуха.
— Как продвигаются дела, молодые люди? — спросил он.
— Ничего, спасибо…
— Когда думаете, завершить работу?
— В конце месяца.
— Чудесно. Так вот, если кто-нибудь из вас до этого времени решит спуститься к морю, то не дойдет до него и в горы обратно не вернется. Он сгинет по дороге. Я не хотел бы этого, потому что мы с вами интеллигенты и должны суметь договориться, как это принято меж порядочных людей.
— О чем договориться?
— Мне нужны ваши карты. Уточненные, разумеется. Они могут пригодиться моим друзьям. У нас на Кавказе принято доставлять друзьям удовольствие. Итак, в вашем распоряжении еще полторы недели до полного завершения работ. Напишите записку своему начальству, что у вас все в порядке и что вы спуститесь к морю на главную вашу базу только по окончании съемки.
— Но кто же в таком случае передаст эту записку?
— Младший Цвижба. Он знает дорогу, не беспокойтесь, доставит письмо в срок и кому нужно.
Делать было нечего, пришлось писать. С этого дня мы стали фактическими пленниками князя Дадешкелиани. Как окаянные работали с зари и до зари, и кипрегель наш больше не ломался. Я думаю, что даже если б он и сломался, князь еще раз помог бы починить его.
К концу месяца мы закончили работу, перенесли все уточнения на планшеты и передали их Дадешкелиани.
— Я понимаю, молодые люди, ваше положение, — любезно сказал нам на прощанье князь. — Карты эти крупного масштаба и, таким образом, содержат элементы военной, так сказать, тайны. У вас могут быть неприятности. Мне не хотелось бы подвергать им таких милых и сговорчивых молодых людей. Вот расписка. В ней сказано, что я вынудил вас к подчинению силой. — Дадешкелиани вынул из кармана заготовленный лист бумаги, расписался внизу и придавил подпись печатью, вырезанной на его перстне.
80 
