очень нудно 
55 
Что-то было в его тоне и фигуре, а может быть, и в выражении лица, что заставило их отступить. Через минуту Илларион уже объяснил, чего он от них хочет, и его волонтеры двинулись на улицу. Забродов же вернулся в кафетерий и, заказав еще кофе, удобно устроился у окна.
Красный «ситроен», как и машина Мещерякова, по-прежнему стоял у тротуара. Вскоре к нему, двигаясь разболтанной вялой походкой, приблизился давешний мозгляк в джинсовке и о чем-то заговорил с сидевшими в машине, фамильярно облокотившись на крышу. Видимо, ход разговора его не устроил, потому что через минуту он изменил позу: снял локоть с крыши, пониже нагнулся к приоткрытому окошку и стал что-то объяснять, оживленно жестикулируя, причем далеко не все его жесты были пристойными. Сидевшие в машине мужественно терпели все это на протяжении добрых трех минут, но в конце концов дверца открылась и из нее неторопливо вылез крепкий, спортивного вида мужчина средних лет. Все так же неторопливо он взял надоедливого собеседника за лацканы куртки и потянул на себя, но тут как из-под земли возникли еще два аборигена и стали отдирать мужчину от своего товарища.
Водитель, до сих пор пассивно наблюдавший за происходящим, поспешно вылез из машины и, обежав ее крутом, принял горячее участие в обсуждении спорного вопроса. От стены гастронома оторвались еще две потертые фигуры, и через минуту красный «ситроен» уже было трудно разглядеть за спинами митингующих. Вскоре в этой мини-толпе возникло какое-то сложное внутреннее движение, и оттуда кто-то вылетел спиной вперед.
Мещеряков плавно тронул машину с места и на малой скорости покинул театр военных действий. Сидевший у окна кафетерия Илларион закурил сигарету. Увидев это, недавний его собеседник, вислоплечий здоровяк, подошел к тяжело топтавшейся у машины куче народа и что-то негромко сказал. Куча рассосалась в мгновение ока, оставив экипаж машины считать раны. Надо отдать им должное, отсутствие Мещерякова они заметили почти сразу и немедленно уселись в машину. Красный «ситроен» взревел мотором и бросился в погоню.
Илларион Забродов вышел во двор гастронома и расплатился со своими «волонтерами». Намеки на то, что надо бы надбавить, он оставил без внимания и вернулся на улицу, став на бровку тротуара. Через минуту возле него остановилась машина Мещерякова, и Илларион, заранее улыбаясь, забрался в салон. Андрей молча покосился на него и отъехал от тротуара, сразу перестроившись во второй ряд.
— Ну, — сказал он, — рассказывай, Аника-воин.
— Что же рассказывать, — развел руками Илларион. — Ты, я вижу, и так всё знаешь.
— Знаешь… — передразнил Мещеряков. — Ты зачем ментов повоевал? Книги какие-то украл…
— Совершенно верно, — подтвердил Илларион, — украл. Только сначала пришлось убить хозяина книг, а то он с «Коньком-горбунком» расставаться не хотел. Они мне привет от Северцева передали, Андрей.
Мещеряков опасно «подрезал» троллейбус и болезненно сморщился, когда сзади загудел мощный клаксон.
— Вот оно что… То-то я смотрю, Сорокин какой-то не такой ко мне явился.
— Это который милицейский полковник?
— Он самый. Пришел узнать, бешеный ты или, может, действуешь по секретному заданию правительства и лично господина Президента…
Объезжая небольшую выбоину в асфальте, он едва не угодил колесом в открытый канализационный люк, резко крутанул руль и чуть не врезался в бордюр.
— Слушай, давай где-нибудь остановимся и спокойно поговорим, — попросил Илларион. — По-моему, ты волнуешься, а я еще пожить хочу.
— Ты? — задрал брови Мещеряков. — Кто бы мог подумать.
Тем не менее, машину он остановил. Оглядевшись, Илларион с некоторым удивлением заметил в двух шагах от места их парковки хорошо знакомый ему уютный ресторанчик, где они любили посидеть с Мещеряковым и Левой Штурминым, когда тот еще был жив.
— Хорошо ориентируешься на местности, — похвалил он. — Прямо Дерсу Узала.
— А ты думал, — хмыкнул Мещеряков, запирая машину.
Они сели за столик и заказали коньяк.
— Так это Сорокин у тебя сидел, когда я звонил? — спросил Илларион, когда их заказ появился на столе, а официант ушел.
— Сорокин, Сорокин, — закивал Андрей, пробуя коньяк.
С полковником Сорокиным Иллариону приходилось сталкиваться дважды. Впервые тот возник на горизонте Забродова, когда расследовалось дело двух его бывших курсантов, которые по пьяному делу убили омоновца и захватили микроавтобус с детьми. Вторично они встретились, когда Москву терроризировал полусумасшедший скульптор Хоботов, получивший в народе прозвище Удав за неприятную привычку душить людей голыми руками. И вот теперь тот же Сорокин расследует его, Иллариона Забродова, собственное уголовное дело. С одной стороны, это было неплохо: Илларион уважал в Сорокине стопроцентного профессионала — умного, цепкого, никогда не бросающего дело на полпути. С другой стороны, это было паршиво, и по тем же причинам. Этот, если уж сядет на хвост, легко не отцепится.
55 
