282 
– У меня еще нет конкретных планов, – робко отвечаю я. Они напирают, и я оттягиваю время при помощи классической психиатрической уловки: – А почему вы спрашиваете, доктор?
– Почему? Ну, я просто интересуюсь… всеми своими пациентами. Значит, снова на Восток, а? Так? Что преподавать? Английский? Драматургию?
– Нет, я еще не закончил…
– Значит, снова в школу?
Я пожимаю плечами, все больше ощущая себя второкурсником на приеме у декана.
– Наверное. Как я уже сказал, у меня еще нет планов. Здесь, похоже, дело закончено…
– Да, похоже на то. Значит, обратно в школу? – Они продолжают загонять меня в угол: один – взглядом, другой – вцепившись, как вилами, в плечо. – А какие у тебя сомнения?
– Я еще не знаю как заработать… Подавать на стипендию уже поздно…
– Да что ты! – щелкает пальцами доктор, прерывая меня. – Разве ты не понимаешь, что старик уже все равно что в могиле?
– Аминь, Господи, – кивает Бони.
– Ты ведь понимаешь это, не правда ли?
Пораженный его беспричинно откровенным заявлением, я жду продолжения, чувствуя себя уже не столько второкурсником, сколько подозреваемым. Когда же они собираются вынести обвинение?
– Кто знает, может, по закону твой отец и не будет объявлен усопшим еще неделю, а то и две. Он упрямый – может, и месяц продержится. Но как бы он ни был упрям, Леланд, Генри Стампер – мертвец, можешь не сомневаться.
– Постойте! Вы меня в чем-то обвиняете?
– Обвиняем? – Он даже загорелся при этой мысли. – В чем?
– Что я имел какое-то отношение к этому несчастному случаю…
– Господи, конечно нет, – смеется он. – Ты слышал его, Бони? – Они оба смеются. – Обвиняем в том, что ты… – Я тоже пытаюсь рассмеяться, но смех мой звучит, как кашель Бони. – Я только говорил, сынок… – он подмигивает Бони, – что, если тебе это интересно, ты получаешь пять тысяч долларов после того, как он будет официально объявлен скончавшимся. Пять кусков.
– Верно, верно, – вторит ему Бони. – Я как-то не подумал, верни.
– Правда? Есть завещание?
– Нет, – отвечает Бони. – Страховой полис.
– Просто я знаю, Леланд, потому что помогал Бони… врач должен знать, как говорится… направлял в его агентство потенциальных клиентов…
– Это начал еще папа, – гордо сообщает мне Бони. – В девятьсот десятом. Страхование Жизни и от Несчастных Случаев.
– А лет десять назад Генри Стампер обратился к нам, даже не помышляя о страховке, и я его направил…
Я вытягиваю руку, чувствуя, что у меня начинает кружиться голова.
– Постойте, подождите минуточку. Вы хотите, чтобы я поверил, будто Генри Стампер регулярно оплачивал полис в пользу наследника, которого за двенадцать лет ни разу не видел?
– Абсолютно верно, сынок…
– А за предшествовавшие двенадцать на которого и взглянул-то не более полдюжины раз? Последним напутствием которому было «поднимай свою жопу»? Доктор, есть пределы доверчивости…
– Так зачем же ты вернулся домой? – взвизгивает Бони, слегка встряхивая меня за плечи. – Ты должен получить этот полис. Чтобы вернуться в школу.
Его напористость пробуждает во мне слабые подозрения.
– А что, – я скольжу взглядом по его руке, – для того чтобы вернуться домой, нужны какие-то особые причины?
– А когда увидишь Хэнка, – прерывает меня доктор, – передай ему, что все мы… думаем о нем.
Я отворачиваюсь от старика.
– А почему вы все о нем думаете?
– Господи, разве все мы не старые друзья этой семьи? Знаешь, меня привез сюда мой внук. Он сейчас в приемной. Пока я буду у Генри, он может отвезти тебя на машине. – Работают слаженно, как одна команда. Я уже был не второкурсником и не свадебным генералом, а подозреваемым в лапах двух кафкианских следователей, набивших руку в сокрытии обвинения от своей жертвы. – Ну как? – спрашивает Бони.
Скрипя и пыхтя, доктор поднимается со стула, чтобы ответить за меня.
– Невозможно отказаться от такой услуги, не правда ли? – Он обходит стол, и при приближении этого Джагернаута я чувствую, что попал в ловушку.
– Постойте, подождите, люди, – требую я, пытаясь подняться на ноги. – Какое вам дело, увижусь я с братом или нет? Чего вы хотите?
Оба искренне недоумевают и изумлены моим вопросом.
– Как врач я просто…
– Знаешь, что… – Рука Бони снова вцепляется в меня. – Когда увидишь Хэнка, передай ему или его жене, что наша автолавка снова будет ездить по этому маршруту. Скажи, что мы с радостью будем выполнять его заказы, раз машине все равно придется делать там крюк. Пусть, как всегда, вывесят на флагштоке, что им надо. Тебя не затруднит сделать мне одолжение?
282 
