284 
– И поэтому ты участвовал во вчерашней игре?
– Нет, – неохотно откликается он. – Я вступил, когда мы проигрывали двадцать шесть очков. Они сделали нас сорок четыре-одиннадцать, первый проигрыш за этот сезон после Юджина. – И, помолчав, добавляет с какой-то вопросительной интонацией: – Норт-Бенд все равно ничего из себя не представляет! Если б мы были в форме, они бы ничего не смогли сделать!
Я предпочитаю не комментировать; откинувшись назад и размышляя о предстоящей встрече, я понимаю, что приготовленная мною для Вив фраза не убеждает даже меня самого. Потому что я на самом деле хочу, чтобы она уехала со мной на Восток…
– Не. Ничего крутого в них не было, – продолжает мой шофер сам с собой. – Просто мы выдохлись, вот и все; я-то знаю, что дело именно в этом…
И, слушая, как он себя убеждает, и пытаясь убедить себя, я начинаю подозревать, что все это гораздо сложнее, чем мы даже можем себе представить…
Накрапывает дождь. Машина подпрыгивает на железнодорожном переезде в конце Главной улицы и сворачивает к реке. Дрэгер выезжает из мотеля, оглядываясь в поисках ресторана, где можно выпить чашечку кофе. Ивенрайт, благоухающий ментолом, мылом и слегка бензином, сидит у телефона. Вив моет тарелки из-под супа. За окном, в нескольких дюймах над водой, летят два крохаля: они отчаянно машут крыльями, но кажется, что почти не сдвигаются с места… словно течение под ними, обладая полем притяжения, не дает им вылететь за свои пределы. Они судорожно борются с ним, и Вив, глядя на них, чувствует, как у нее начинают болеть руки. Она всегда обладала способностью сопереживать другим живым созданиям. Или была одержима ею. «Но скажи… я знаю про уток, – она снова видит свое отражение, – а что ты чувствуешь?»
Но прежде чем смутное отражение в кухонном окошке успевает ответить, на противоположном берегу останавливается машина. Из нее кто-то выходит и, подойдя к причалу, складывает руки, чтобы кричать.
(Когда я вижу, как Вив выскакивает из кухни, вытирая руки о передник, я, еще не слыша крика, знаю, кого она увидела.
– Кто-то приехал, – замечает она, направляясь к двери. – Пойду съезжу. Ты не одет.
– Кто? – спрашиваю я. – Знакомый?
– Не знаю, – отвечает она. – Весь закутан, к тому же такой дождь. – Она влезает в огромное брезентовое пончо, чуть ли не целиком скрываясь под ним. – Но похоже на старый макинтош Джо Бена. Сейчас вернусь, родной.
Она хлопает огромной дверью. По-моему, ее упоминание о макинтоше доставляет мне удовольствие; мне приятно, что она не исключает того, что, несмотря на деревянную голову, и у меня есть глаза…)
На мои крики откликается Вив. Я вижу, как она спешит к берегу в окружении собак, натягивая на голову гигантскую парку, чтобы не замочить волосы. Когда она причаливает к мосткам, я замечаю, что она не слишком в этом преуспела.
– У тебя насквозь промокли волосы. Прости, что вытащил тебя.
– Все о'кей. Мне все равно надо было проветриться.
Я залезаю в лодку, пока Вив, держась за сваю, не дает ей отплыть.
– Наша преждевременная весна недолго длилась, – замечаю я.
– Так всегда и бывает. Где ты был? Мы волновались.
– В городе в гостинице.
Она заводит мотор и направляет лодку в течение. Я благодарен ей за то, что она не спрашивает, что побудило меня провести три дня в одиночестве.
– Как Хэнк? Все еще не в себе? Поэтому ты и работаешь сегодня перевозчиком?
– Нет, он ничего. Сидит внизу, смотрит футбол, так что уж не настолько он и плох. Просто, по-моему, ему не хотелось вылезать под дождь. А мне все равно.
– Я рад, что ты все-таки вылезла. Никогда не умел хорошо плавать. – Я замечаю, как она вздрагивает, и пытаюсь сгладить неловкость: – Особенно в такую погоду. Как ты думаешь, будет наводнение?
Вив не отвечает. Достигнув середины реки, она слегка меняет курс, чтобы поймать течение, и вся отдается проблемам навигации. Помолчав с минуту, я говорю, что был у отца.
– Как он? Мне не удалось выбраться… повидать его.
– Не слишком хорошо. Бредит. Доктор считает, что все дело времени.
– Да. Жалко. – Да.
Мы снова погружаемся в маневрирование лодкой. Вив борется с мокрыми волосами, пытаясь запихать их под капюшон.
– Я удивилась, увидев тебя, – замечает она. – Я думала, ты уехал. Назад, на Восток.
– Я собираюсь. Скоро начало семестра… Хочу попытаться.
Она кивает, не отрывая глаз от воды.
– Хорошая мысль. Тебе надо кончить школу. – Да…
И снова плывем в тишине… а сердца разрываются от мольбы и рыданий: да остановитесь же наконец и скажите что-нибудь друг другу!
284 
