70 
— Ну, кто из вас Николай Петрович, кто Иван Александрович?
— Я Харламов Иван, — подал голос тот, что с серьгой. Второй промолчал.
— Ну, а ты, значит, Иванов? — спросил его Алексей.
Парень молча кивнул. Ноги размера этак сорок четвертого он поджал под стул, взглядом уперся приблизительно туда же.
— Коля, а ты управляющему вашему бывшему, случаем, не родственник?
— Был бы я родственником, он бы меня попер? — хмыкнул застенчивый юноша.
— Однофамильцы, значит? Сколько ж вам лет, ребята?
— Девятнадцать, — откликнулся Харламов.
— Восемнадцать, — подал голос застенчивый Коля с мускулатурой штангиста.
— Чем занимались в «Алексере»?
— Да на складе мы были. Мишка Коваленко нас сосватал, он с Коляном в одном доме живет. Правда, Колян?
Колян кивнул.
— Ба, Коля, ты тоже из Зеленограда. Надо было к тебе с утра зайти, да не сообразил я, что вы с Михаилом соседи. Ну, хорошо, что к себе позвал. Значит, это Коваленко вас сагитировал на ту работенку в «Алексер»?
— Да надо было пару крепких ребят на склад: коробки там таскать, сортировать, принтеры в одну сторону, утюги с пылесосами и телефоны в другую, помочь там, подсчитать, сколько чего осталось, какого товара не хватает, чтобы подвезти с других складов. Мишка обещал нас с Коляном натаскать в менеджеры, все показывал, что сам знал. Мы в институте вместе учимся, ну и подрабатывали в магазине, заодно и практиковались. Мишка нас и на компьютере учил, игрушки давал всякие.
— Коля, а ты ничего не добавишь?
— Чего добавлять-то? Ванька правильно все говорит: Михаил — мужик хороший.
— А как же он вас так кинул: пообещал в менеджеры, а вас коленом под зад, а?
— Да его и самого кинули. Патрон обещал управляющим назначить, а потом передумал, да еще поставил над всеми этого… — Подходящих слов, поддающихся цензуре, для определения личности управляющего в лексиконе подростка не нашлось.
— А чего же Серебряков обещание свое не сдержал?
— А он любил народ заманивать. Скажет, бывало: «Ты поработай здесь маленько, а я потом тебя продвину». Ты пашешь, пашешь, упираешься, шеф и рад. А как об обещании речь заходит, так. сразу, что, мол, кем же я тебя заменю, такого незаменимого? Любил отделываться мелкими подачками, а слова не держал.
— Что, Вань, обидел тебя покойник?
— А кого он не обидел? Акула империализма ненасытная. Правильно, что его шлепнули. Я раз так спину потянул, когда коробки эти волок, что три дня на работу не мог выйти. Запарка была, так я таскал по пять коробок зараз, а они не легонькие. А Серебряков, зараза, за три пропущенных дня с меня до копеечки все в зарплату вычел.
— Что ж ты больничный не взял?
— А кому он нужен, больничный этот? Задницу подтирать? У нас такие вещи не оплачивались. «Алексер» — частная лавочка, платили за то, что работал.
— А тебя, Коль, шеф тоже затирал?
— Как всех.
— Значит, тоже не любил кровопийцу?
— А он в нашей любви не очень-то нуждался. Ему бабок хватало, чтобы телок себе молодых покупать, — прорезался голос у юного Коли Иванова.
— Ты конкретно кого-то имеешь в виду?
Коля смущенно засопел, но тут на выручку пришел ведущий главную партию в этом дуэте Ваня:
— Это он про Лильку говорит. Нравилась она ему, вот Колян и злится. Конечно, она на нас ноль внимания, фунт презрения, зеленые, мол, еще, но все равно обидно.
— Это вы говорите про то, что у Серебрякова была связь с продавщицей магазина «Алексер» Лилией Мильто? Правильно я понял?
— А то. Шеф не дурак был насчет красивых баб.
— А потом?
— Потом все кончилось. Разбежались — и все.
— Почему же он Лилию не уволил?
— А зачем? На нее клиент шел. Лилька — девка бойкая, красивая, все с шуточками, с заигрыванием, мужикам нравилось. А у Серебрякова шкура была толстая, ему все эти сплетни что комариные укусы: отмахнулся и дальше пошел. Да мы с Коляном особо и не вникали во все это дело, просто весь офис гудел. Всякое говорили.
— А кто говорил?
— Ну, Анька, Лариса — Лилькины подружки. А нас Лилька только подкалывала, что, мол, в матери годится. Тоже мне мамаша нашлась. Сама-то недалеко ушла. Мне-то что, вот Коляна жалко, он по ней сох. Правда, Колян?
Колян совсем сник, явно не желая развивать щекотливую тему. Леонидов понял, что и так узнал достаточно. Свет на подобные" взаимоотношения лучше и подробнее проливают языкатые сослуживицы.
70 
