27 
Профессор Хензен молча кивнул.
— Но откуда вы узнали о том, что со мной случилось?
— Мне рассказала о ваших… м-мм… проблемах Дорис.
— Дорис?
— Да. Она и ее муж оказывают нам кое-какие услуги… Дело в том, что мы снимаем апартаменты на острове и поэтому часто пользуемся ее катером. Она в курсе того, кто я, а главное — кто мой пациент.
— И вы сознательно подвергаете жизнь окружающих опасности? — снова возмутилась Светлова.
— А вы представьте, Анна, что женщина, о которой я вам говорил, — это ваша сестра или близкий, очень близкий друг. А вы врач, понимающий, что есть шанс ей помочь. Как бы вы лично поступили? В такой приблизительно ситуации, — профессор вздохнул, — оказался и я.
— Кто такая Клара?
Аня вспомнила человека в бейсболке, который так неожиданно появился тогда возле пляжа нудистов и, честно признаться, напугал ее. Как теперь выяснилось, не зря… Теперь-то стало понятно, кто это был.
— Клара — это жена моего пациента, — объяснил Хензен.
— А что случилось с этой Кларой?
— Она… Погибла.
— Насколько я понимаю, не без помощи вашего пациента? — уточнила Светлова. Профессор печально кивнул:
— Он скинул ее со скалы, когда они путешествовали по Ирландии и прогуливались в окрестностях Лимерика. Там, знаете ли, такие удивительные скалы на побережье Атлантического океана…
— Догадываюсь… — пробормотала Светлова.
— Но теперь он идет на поправку-это очевидно.
— Неужели? Вот уж не подумала бы!
— Да, увы, отчасти вы, Анна, правы… Я недоглядел, и случился срыв.
Возврат, рецидив… Это естественно. Это случается иногда, в ходе течения болезни.
— Неужели все это и впрямь так «естественно», как вы говорите? — искренне усомнилась Аня.
— Анна, — взмолился Хензен. — Если вы обратитесь в полицию, то все лечение пойдет насмарку — вы сделаете несчастными многих людей!
«Однако, возможно, при этом я сделаю счастливой какую-нибудь женщину, которую этот пациент еще только собирается скинуть со скалы!» — подумала про себя Светлова, но не стала вступать в дискуссию с просвещенным профессором.
— А не случится ли так, — все-таки решила поинтересоваться она, — что однажды…
— Уверяю вас: ничего подобного больше не произойдет!
— Точно ли?
— То, что случилось с вами, — просто трагическое совпадение, случайность! Вы внешне напомнили ему его жену. Понимаете, вы с ней оказались удивительно похожи. Кроме того, когда он вас в первый раз увидел, вы находились неподалеку от…
— Пляжа нудистов?
— Да, и это оживило его подозрения, связанные с Кларой… Он считает ее, видите ли, дурной женщиной — развратной, скверной. Женщиной, которая хочет опорочить его доброе имя. Подозревает в изменах и разврате. Он потому и убил ее, что хотел «избавить от скверны».
— Радикальный способ, ничего не скажешь… — вздохнула Светлова. — А сейчас — он. Что же — уже не помнит, что скинул ее со скалы?
— В общем, да. Не помнит. Это стерлось в его памяти. Сейчас вы для него Клара. Он воспринимает вас как дурную женщину, которую…
— Поняла, поняла… надо «избавить от скверны»
— Верно. Отсюда и эти нападения.
— А насчет этой Клары… Это все было правдой?
— Нет. Она была совершенно приличной, порядочной женщиной.
— Но…
— Это и есть шизофрения. Маниакальные, ни на чем не основанные подозрения…
— Просто ужас! Значит, я теперь Клара, которую надо «избавить от скверны»?! Чудненько!
— Да-да, конечно, я понимаю ваш страх и возмущение, дорогая Анна, — вздохнул профессор Хензен. — Даже мы, врачи, не отрицаем, что прежняя изолирующая психиатрия была более эффективной… В том смысле, что лучше охраняла обывателя. Но…
— Чудненько, чудненько, — опять пробормотала Светлова, почти с содроганием вспоминая волну, закрывающую выход из грота, и человека «без лица», несущегося в лодке на бешеной скорости. Лично ее, — подумала про себя Светлова", прежняя «изолирующая психиатрия» вполне бы устроила!
— Но, повторяю, — настойчиво заметил профессор Хензен, — общество здоровых обязано переносить те опасности и нагрузки, которые связаны с близким соседством больного.
— Значит, я просто-напросто «несу нагрузку»? — довольно кисло заметила Светлова. — Во имя торжества идей новой «открытой психиатрии»! Ну что ж…
Можно сказать, вы меня успокоили. Одно дело: погибнуть ни за что, просто так, ни за понюшку табаку… И совсем другое: отправиться на тот свет ради победы прогрессивных научных взглядов профессора Хензена на лечение шизофрении! Мерси, профессор!
27 
