32 
— Вот как? Мало того, что памяти нет, так еще и вредный? Ну, да ладно, давай свои… поганки, — вздохнула Светлова. — Куплю! И говори, который поворот к Алисе Викентьевне? Только не ври! А то ведь я вернусь…
— Ну, если вернетесь… — загадочно напутствовал Светлову лохматый, пересчитывая деньги. — Тогда, конечно…
* * *
Знакомство с зеленоглазой, в высшей степени привлекательной блондинкой происходило под аккомпанемент непрерывного, невыносимого — до звона в ушах — тявканья ее крошечного той-терьера.
— Господи, какой маленький! — наконец не выдержала этой пытки Светлова.
— А как лает! Как же его зовут?
— Фудзияма, — объяснила Алиса.
— Как?
— Ну, вулкан такой в Японии!
— Ах, вот что…
Крошка, оскалившись, взорвался таким немыслимым лаем, что Светлова внутренне согласилась: имя вулкана вполне малютке подходит.
— Как же мне вас с Феликсом Ивановичем познакомить? — Алиса задумчиво оглядела Светлову. — Дело в том, что отношения-то у нас с Федуевым не очень…
Если я просто приведу подружку на чаек… не поверит!
— Не поверит?
— Нет.
— А как же быть?
— Вот что… Сделаем так… Будто вы покупательница, а он, будто как сосед мне так надоел, что я продаю вам свой дом! Это почти похоже на правду.
— Вы думаете? — засомневалась Аня. Но блондинка Алиса была видно не из тех, кто выслушивает возражения.
— И не будем откладывать, поехали сразу. Я знаю, что он сейчас дома.
Идет?
Светлова согласно кивнула и направилась к своей машине.
— Стоп! — остановила ее блондинка. — Так дело не пойдет!
— Почему?
— Нет! — Хозяйка виллы «Алиса» критически осмотрела машину Светловой.
— А Что такое?
— На этом к нему ехать нельзя. Не сойдете вы за покупателя моей недвижимости. Никак не тянете. Пересаживайтесь в мою. — Алиса кивнула на свою сияющую «Тойоту Лэнд Круизер»
И дорога запетляла среди золотистых полей, окаймленных вдали полосой темного леса.
— Раздолье! — Светлова залюбовалась.
— Так! — Алиса вдруг яростно ударила по тормозам, и машина чуть не стала на дыбы посреди полей.
Анина спутница вышла из машины и, наливаясь гневом, аки спелое яблоко, уставилась на полосатый явно пограничного какого-то вида столбик, торчавший посреди «чиста поля».
— Ну, вот видите, что творит! — Алиса обошла вокруг и пнула столбик носком босоножки от «Valentine».
— А что это значит?
— Наставил столбов, обормот! Оттяпал у меня сантиметров десять, как минимум…
— Не меньше? — скрывая улыбку, уточнила Аня.
— Никак не меньше! — на полном серьезе взорвалась ее спутница.
— Но, Алиса, — уже без усмешки, недоуменно взглянула на нее Светлова, — зачем такому человеку десять сантиметров? И зачем…
— И зачем они мне, хотите вы сказать?
— Да.
— Все от скуки, дорогая.
— То есть?
— А вы как думали? Все, абсолютно все здесь ради единственной попытки хоть как-то оживить однообразие будней.
— Неужели?
— А вы как думали? И всегда в деревне так было. Ссоры между соседями, поджоги, потравы озимых, дуэли — все от нее, от скуки.
— Любопытно.
— Ну-ка, Фудзияма, — приказала Алиса Виг кентьевна. — Быстро пописай на этот столбик. Это не правильный столбик. Это наша земля! И мы ее отберем.
Фудзияма быстро и профессионально исполнил приказ.
— Ну что, поехали дальше?
— Поехали, — кивнула Светлова, предчувствуя, что ей увидеть предстоит еще немало интересного.
К дому Федуева вела длинная тенистая аллея, обсаженная могучими липами.
— Столетние? — поинтересовалась Светлова.
— Угу. Полторы тысячи долларов за штуку. Особая технология пересадки.
Одна фирма этим занимается. Пересаживают прямо в таком, столетнем виде. Вот Федуеву в прошлом году и пересадили…
«Как говорят богатые люди, неважно, сколько это стоит, главное, чтобы нравилось!» — подумала Анна. Аллея была вполне в духе писателя Гончарова.
Впрочем, и сам дом Федуева не походил на современные навороченные коттеджи. Деревянный и выкрашенный трогательной голубенькой краской — по сторонам флигели, а фасад украшен тремя несколько облупившимися белыми колоннами.
Где-то тявкала собачка. Народу, правда, не было видно никакого. Однако стоило им подняться по ступенькам, как дорогу — ну, точно черт из коробочки! — заступил выскочивший неведомо откуда здоровенный белобрысый парень. Мрачный и, что любопытно, босой.
32 
