Последние отзывы

  22  

– Пусть Елизавета знает: я молод! я храбр! я красив! Мне нужна от этой женщины либо ее рука, либо корона Кеттлеров на престол Курляндии, либо жезл русского маршала…

Де Еон понемногу примирился с судьбой. Да и стоит ли огорчаться, если такой авторитет, как Вольтер, и тот не брезговал шпионскими поручениями королей. Мало того, сам на них набивался…

Сближение Версаля с Веной, подготовленное трудами Кауница, уже наметилось, и Людовик поторапливал своих агентов. Дуглас должен был отправиться в Россию. В один из дней его тайком провели в комнату, наглухо обитую сукном; невзрачный человек поднялся ему навстречу.

– Меня зовут Терсье, – сухо поклонился он. – Меня вы должны слушаться так же, как и принца Конти… Король позволяет вам отправить из Петербурга только одно письмо! Шифр ваш несложен. Отвечайте же быстро, без промедления… Первое: английский посол Вильямс?

– Черная лисица, – ответил Дуглас, не подымая глаз.

– Значение англичан в Санкт-Петербурге растет?

– Лисица подорожала.

– Тридцать тысяч русских солдат в Ливонии?

– Пятнадцать шкурок я уже выслал.

– Но русская партия Шувалова влияет на императрицу…

– Горностай в большой моде, – отвечал Дуглас без запинки. – В случае же усиления в Петербурге влияния графа Эстергази, посла Австрии, я ссылаюсь на дешевые волчьи шкуры.

– Справедливо, сударь! Но соболь вдруг в цене упал…

– Это значит, что канцлер Бестужев пошатнулся.

– Хорошо. – Терсье одарил его бледной улыбкой. – Особое же ваше внимание – взгляд на Турцию через окна петербургских дворцов. Поняли? Король Франции ныне обеспокоен постройкою русскими крепостей на границах султана… Если же вас постигнет неудача, пишите в Париж через Стокгольм всего три слова: «Муфта уже куплена». Помните: если попадетесь в лапы русской инквизиция, мы отказываемся от вас; Франция и король вас не знают. А вот вам и подробная инструкция!

Инструкция была написана столь бисерным почерком, что умещалась на дне черепаховой табакерки: в переговоры не вступать, но держать глаза и уши раскрытыми; особое внимание обратить на двух человек при дворе – Ивана Шувалова и вице-канцлера Михаила Воронцова, – эти люди желают союза с Францией! Дуглас, под видом скучающего геолога-дилетанта и библиомана, отправился в опасное путешествие.

А тем временем тайком от министерства, под наблюдением того же Терсье, ловко работали три подмастерья – портной, сапожник и переплетчик. Первый вшивал в дамский корсет текст полномочий за подписью короля; второй заколотил в каблук женской туфельки ключ к шифрованной переписке; третий переплел в кожу томик Монтескье «О духе законов», в котором только один де Еон мог отыскать тайники для хранения переписки между Елизаветой и Людовиком (если эта переписка возникнет).

Вслед за Дугласом, неторопливо нагоняя его, отправился в дорогу и де Еон. Впрочем, правильнее писать: отправиЛАСЬ, ибо де Еон ехал в Россию под видом женщины. Роскошные туалеты, в которых защеголял наш адвокат, были справлены под наблюдением принца Конти, знавшего, как надо женщине одеваться, чтобы она нравилась мужчинам!

* * *

Дуглас петлял по Европе, словно заяц, заметая свои следы. Он посетил Вену, откуда завернул в Богемские леса; в Силезии осматривал копи, выказав немалые познания в рудном деле, и, быстро прошмыгнув через Польшу, вдруг вынырнул в Данциге; здесь Дуглас заявил, что отплывает в Швецию, после чего пропал – и появился в Ангальт-Цербстском княжестве, где и дождался прибытия де Еона – «своей милой племянницы».

Тронулись сообща далее – безголосые, хитрые, зоркие.

За мызою Кальви, этой первой курляндской станцией, уже не было еврейских корчм, – потянулось хорошее шоссе, огражденное ровными канавами. Край показался де Еону хлебным. Деревни краснели кирпичом и черепицей. Вечером «дядя с племянницей» въехали в чистенькую Митаву – столицу Курляндского герцогства, правитель которого, Эрнст Иоганн Бирон, отсиживался тогда в ярославской ссылке как преступник.

Остановились в гостинице «Под черным орлом».

На окраине Митавы – за рекой Аа – чернел древний замок, окруженный рвами с затхлой водою.

– Вон, вон! – показал Дуглас в окно. – Вон и русские…

Оживленно беседуя, мимо гостиницы прошли солдаты, ведя в поводу двугорбых верблюдов с кладью. Потом над притихшей к вечеру Митавой раздался дружный и дикий вой:

– Хаю-ю… хой-хой-хой!

  22