69 
– Ты могла бы все это бросить. Кэт улыбнулась и покачала головой.
– Даже учитывая все трудности, мне эта работа нравится. И все наши усилия оказываются оправданными, когда удается устроить ребенка к таким родителям, которые смогут перевернуть всю его жизнь, сделать из кошмара волшебный сон. Нет, Дин, я не собираюсь это бросать.
– Итак, работа у тебя просто блеск. Тогда, должно быть, причина в чем-то другом. – Он заглянул ей в глаза. – Ты нервничаешь из-за Пирса?
– Ты опять за свое?
– Насколько ты им увлечена?
Кэт не могла честно ответить на этот вопрос, так как правда состояла в том, что она до такой степени была увлечена Алексом, что хотела бы углубить их отношения, перевести их на следующий уровень.
– Мне с ним интересно, он неглуп, – ответила она. – Умеет хорошо выражать свои мысли, но немногословен, как это ни странно. Очень непростой человек. Чем дольше мы с ним общаемся, тем меньше, как мне кажется, я его знаю. Для меня в нем есть что-то интригующее.
– Кэт, – простонал Дин, – ты только послушай, что ты несешь. Он смазливый самец с хорошо подвешенным языком, в котором для тебя есть нечто интригующее. Ты понимаешь, о чем это говорит?
– Он тот самый «неподходящий мужчина», перед которым не может устоять ни одна женщина. – Кэт мягко сказала вслух то, о чем не раз уже думала.
– Если ты это сознаешь, зачем продолжать с ним встречаться? – Дин в недоумении покачал головой. – Что ты в нем нашла? Он настоящий уличный хулиган. Это сразу бросается в глаза. Ты заметила этот шрам у него поперек брови? Один Господь Бог знает, откуда…
– Какой-то молокосос ударил его бутылкой из-под пива.
– А, так ты заметила? – Он обрушился на нее, выстреливая вопросы как из пулемета:
– У него есть еще шрамы? Ты их все видела? Ты с ним спала?
– Это не твое дело.
– Иными словами, спала.
– Иными словами, спала я с ним или нет, это тебя не касается. Я больше не считаю себя обязанной докладывать тебе, с кем я вижусь, в обществе или наедине. – Желая смягчить удар по его самолюбию, она умерила свой гнев. – Дин, я не хочу ругаться. Но, пожалуйста, пойми меня правильно.
– Прекрасно понимаю. Ты думаешь, что тебе не хватает страсти и огня, которых якобы не было в наших отношениях. Тебе нужен крутой мужик в чересчур узких джинсах, от которого у тебя подгибаются колени.
– Да, – согласилась она с вызовом в голосе. – Насчет его гардероба ты, возможно, и прав, но мне нравится, когда у меня подгибаются колени.
– О Господи, Кэт, да это же… ты ведешь себя, как девчонка.
– Я знаю, ты считаешь, что я дура и идеалистка.
– Ты права, – кивнул он. – Я прагматик. Я не верю в идеалы. Жизнь – это цепь реальностей, и, как правило, грубых реальностей.
– Дин, никто не знает этого лучше, чем я, – напомнила Кэт. – Вот почему я жду чего-то необычайного. Во взаимоотношениях с главным человеком в моей жизни я отказываюсь довольствоваться тем, что недостаточно хорошо для меня. Дружба и товарищество вещи очень нужные, но, если я полюблю, мне нужно все целиком. Я хочу романтики. Я хочу гореть.
– И ты думаешь, что этот тип сможет тебе все это дать?
– Пока рано судить. Кроме того, он не является предметом нашего спора.
– Черта с два. Не будь меня здесь, устроил бы он тебе сейчас горение?
Несколько мгновений Кэт не решалась ответить. Наконец, когда стало ясно, что Дин не отстанет, она произнесла:
– Честно говоря, не знаю. Возможно. – Затем, вспомнив его прощальный поцелуй, добавила чуть тише:
– Скорее всего.
Дин рывком сдернул со спинки стула пиджак.
– Может быть, тебе стоит позвонить ему. Он наверняка сразу же прискачет обратно.
– Дин, не уходи так, – попросила Кэт, протягивая к нему руку. Но он уже направлялся к двери. – Не уходи в гневе. Не наказывай меня за то, что я не влюблена в тебя по уши. Ты был и остаешься моим лучшим другом. Ты мне нужен… есть вещи, в которых мне никто не заменит тебя. Я не хочу, чтобы наша дружба расстроилась из-за… Дин!
Но он так и не остановился – просто вышел сквозь парадную дверь и резко захлопнул ее за собой. Шины взвизгнули, так быстро он рванул прочь на своей взятой напрокат машине.
Глава 24
Джордж Мерфи чувствовал себя особенно отвратительно, шагая по вздыбленной потрескавшейся мостовой к ветхому домишку, который им удалось снять. Когда он шагнул на просевшее от старости крыльцо, гнилые доски угрожающе затрещали. Голубая краска на парадной двери поблекла и облупилась. Он потянул дверь на себя – петли пронзительно завизжали.
69 
