75 
– Что случилось?
– Слава Богу, это длилось недолго. Началось отторжение. Почка перестала работать. Все усилия пошли насмарку. Она умерла. – Кэт смахнула, с пальцев крошки печенья. – Ее приемные родители вне себя от горя. Шерри тоже. Джефф рыдал, как ребенок, когда мы узнали об этом. Все члены съемочной группы, снимавшие ее сюжет, очень расстроены. Она стала для нас… своего рода символом, ярким примером того, как можно изменить судьбу несчастного ребенка.
– Она может остаться вашим символом.
– Алекс, но она умерла.
– Не понимаю, почему…
– Я вмешалась в жизнь этих людей, – прервала его Кет, повысив голос. – Я познакомила их с Шантал, и она полюбила их. А они полюбили ее. Они взяли ее к себе в дом, прошли через все ее страдания, всю ее боль, страдали вместе с ней. И что они получили в результате этого колоссального эмоционального напряжения? – Она сделала рукой презрительный жест. – В довершение всего заупокойная служба транслировалась по телевизору. Репортеры как мухи кружились вокруг маленького гробика девочки, приставая к родителям с просьбой дать интервью. Горе этих несчастных людей было выставлено на всеобщее обозрение. И все из-за меня.
Она оперлась локтями о столик и уткнулась лицом в ладони.
– Сегодня я весь день работала, как проклятая, пытаясь хоть на минуту отвлечься от мыслей о Шантал и заняться чем-то позитивным. Но я не могла думать ни о чем, только о той психологической травме, которой из-за меня подверглась эта супружеская пара.
– Ты действительно думаешь, что именно ты заставила их полюбить ее, и наоборот? – Алекс покачал головой. – В таком случае ты явно переоцениваешь степень своего влияния на судьбы и чувства людей.
Кэт подняла голову и непонимающе уставилась на него.
– Ведь ты их не заставляла ее удочерять, Кэт, – продолжал он уже более спокойно, в голосе послышались нотки сострадания. – Они сами просили об этом. Они прошли специальную подготовку, чтобы им разрешили стать усыновителями. Им нужна была именно Шантал.
– Но живая Шантал. Им нужна была живая девочка, а не могила, которую можно навещать по памятным датам. Они хотели наблюдать, как она растет, как радуется своему детству.
– К сожалению, усыновление само по себе не сопровождается гарантийным сроком длиной в человеческую жизнь. Дай рождение ребенка тоже. Иногда дети умирают, так уж устроен мир.
– Пожалуйста, избавь меня от этой незатейливой логики. Мне от нее не становится легче. – Нет, не становится, потому что тебе нравится себя жалеть. Кэт рассердилась.
– Я знаю только одно: если бы не я, у этих людей сегодня не было бы траура.
– Они сами ставят тебе это в вину?
– Конечно, нет.
– Они говорили тебе: «Мисс Дэлани, какого черта вы подвергли нас такому испытанию? Мы были так счастливы, но явились вы и навязали нам этого больного ребенка»?
– Не говори глупостей. Они позвонили мне и сказали, что… – Она замолкла на полуслове. Алекс наклонился вперед.
– И что, Кэт? Продолжай же. Что они сказали тебе, когда позвонили?
Она слегка прокашлялась, отводя от него глаза. – Они позвонили, чтобы поблагодарить меня за то, что я помогла им удочерить Шантал.
– Возможно, потому, что проведенное с ней время стало счастливейшим временем в их жизни. Кэт шмыгнула носом и коротко кивнула.
– Они сказали, что она была для них Божьим благословением.
– Так что же ты задним числом сомневаешься в том, что делаешь? «Дети Кэт» – достойное дело, нужное дело. То, что случилось с Шантал, трагедия, но девочка получила любовь и заботу как раз тогда, когда больше всего в них нуждалась, не так ли?
– Так.
– Если бы ты могла, ты поступила бы иначе? Ты смогла бы все повернуть вспять? Отобрать у них те часы, которые они провели все вместе? Заставить Шантал умирать в одиночестве, без родительской любви? Лишить этих людей того, что они считают Божьей благодатью?
Кэт опустила голову, и ее ответ был почти неслышным.
– Нет.
– Тогда что?
– Ты прав. Конечно, ты прав. – Ее лицо озарила печальная улыбка. – Эта трагедия вконец меня доконала, вот и все. У меня появились сомнения, и мне нужен был кто-то, кто мог бы объективно отнестись к этим сомнениям и успокоить меня. Мне также требовалось хорошенько выплакаться. – Она промокнула влажные от слез глаза салфеткой. – Спасибо.
Алекс помахал рукой в знак того, что не нуждается в ее благодарности.
Свет из кухни падал на его темные волосы и отчетливо высвечивал черты лица. Дин тогда сказал, что у него бандитский вид. Действительно, в его манере держаться было что-то агрессивное. Он, безусловно, мог причинить боль.
75 
