— Пожалуйста, мне это ничего не стоило, — съязвила она.
— Да иди ты… — проворчал Папик.
В течение двух часов они пристально разглядывали чертежи, планируя операцию. Перво-наперво изучили здание компьютерного центра и службы безопасности, через которое Эмме предстояло пройти на территорию комплекса, затем проложили маршрут ее следования к зданию реактора, а также, что самое важное, нашли лазейки, позволяющие проникнуть в хранилище отработавшего топлива и выбраться из него.
Они скачали с фотоаппарата снимки, которые Эмма сделала ночью, и хорошенько рассмотрели их на портативном компьютере Папика, сияющем матовым блеском «Макбук Про». Как и все у него на родине, он обожал американские вещи.
Наконец он заговорил о размещении взрывных устройств.
— Заложишь два, — объяснял Папик. — В первом будет два килограмма гексагена и немного нитромассы, чтобы как следует ухнуло. Установишь его на подходящее место, и бомба проделает в стене дыру диаметром три метра. Для наших целей этого вполне достаточно. Второе устройство побольше. В нем три килограмма октогена. Последняя разработка и самая лучшая. В десять раз мощнее семтекса. Правда, слегка нестабилен, так что смотри не урони ненароком. Когда будешь устанавливать время на таймерах, сделай так, чтобы между первым и вторым взрывом прошло не менее шести минут. Этого хватит, чтобы успела вытечь вода. — Папик пролистал чертежи хранилища отработанного ядерного топлива и посмотрел на Эмму. — И оставь себе достаточно времени, чтобы смотать удочки. Как только вода уйдет из охладительного бассейна, эти стержни начнут излучать больше гамма-лучей, чем вся поверхность солнца. Когда взорвется октоген, ты должна быть от этого места как можно дальше. Вопросы есть?
— Как насчет удостоверения инспектора?
— Оно здесь. — Засунув руку в портфель, он достал пакет и высыпал его содержимое на кухонный стол. — Теперь тебя зовут Анна Шоль, — проговорил он, порывшись в ворохе кредитных карт, а затем выудив австрийский паспорт и водительские права. — Родилась в Зальцбурге в тысяча девятьсот семьдесят пятом году. Закончила университет в Санкт-Галлене, в Швейцарии. Пашешь на МАГАТЭ уже два года. Начала работать в административном управлении, а потом, девять месяцев назад, тебя перевели в Департамент ядерной безопасности, в отдел инспекций.
Эмма взглянула на свою фотографию в паспорте и увидела на ней этакое «должностное лицо». Короткие волосы. Очки без оправы. Заметный макияж.
— Офис Международной корпорации ядерной безопасности расположен в парижском квартале Дефанс, — продолжал Папик. — При входе должны проверить твою личность по базе данных МАГАТЭ. Человек по имени Пьер Бертель будет тебя ждать в десять утра. Он руководит отделом проверки полномочий.
Эмма принялась рассматривать удостоверение. Там было написано: «Международная корпорация ядерной безопасности, Париж, Дефанс-6, авеню де Л'Арш, дом 14».
— А настоящая Анна Шоль?
Серые глаза Папика предостерегающе блеснули.
— Она не создаст проблем, — произнес он с каменным выражением лица.
— Хорошо, — ответила Эмма столь же бесстрастно. — А ты уверен, что этот Бертель не позвонит в Вену, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии подвоха?
— Абсолютно уверен. Его компания не сотрудничает с МАГАТЭ напрямую. Их клиентами являются компании-производители электроэнергии, а не регулирующие органы. Вся процедура не должна занять больше часа. Я тут кое-что купил, чтобы ты надела.
Папик вынул из портфеля и положил на стол комплект одежды. Это был черный костюм с юбочкой мини, завернутый в мешок из химчистки.
Эмма взяла его и рассмотрела, держа на вытянутых руках:
— Если я в этом сяду нога на ногу, ты увидишь то, что у меня между ними.
Папик шагнул ближе и положил руку ей на талию:
— Я сам выбирал. Примерь.
— Потом.
— Мне надо убедиться, что хорошо сидит.
— Это приказ, полковник?
— Уже генерал.
Папик обнял Эмму вроде как бы за талию, но в то же время позволив своей руке соскользнуть ниже и заодно приласкать попку.
— Думал, вдруг ты не откажешься отблагодарить старшего по званию?
— С этим давным-давно покончено.
— Будет покончено, когда я скажу, что покончено.
Эмма вывернулась и зажала его кисть локтевым сгибом. Но Папик оказался силен и, несмотря на комплекцию, проворен. Он освободился от захвата, сам защемил ее кисть и дал пощечину левой рукой.