105 
- А может, просто победил? - засомневалась Василиса. - В честном бою?
- В ЧЕСТНОМ БОЮ?!! - единым хором взревел Змей Горыныч, возвышаясь над княгиней бронированной башней. - ПОГЛЯДИ НА НАС, ГЛУПАЯ ДЕВЧОНКА!!! ПОГЛЯДИ!!! ОТЕЦ БЫЛ ТОЧНО ТАКИМ ЖЕ, ТОЛЬКО С ОДНОЙ ГОЛОВОЙ!!! КАК, КАК ОДИН ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ ПОБЕДИТЬ НАС В ЧЕСТНОМ БОЮ?!!
Василису вновь замутило. Разъярившись, Змей Горыныч невольно начал испускать смрадные дымы, окутавшие все вокруг. По счастью, он и сам это заметил и с раздражением махнул несколько раз крылами-парусами, разгоняя поганую вонь.
- Потом ваши сказители сочинили что-то насчет того, будто бы наш отец похитил племянницу князя Владимира - Забаву, дочь Путяты… - сумрачно сказала левая голова. - Надо же было найти какое-то оправдание нарушенной клятве… Конечно, на самом деле ничего подобного никогда не деялось…
- Уничтожив надежду нашего рода, Добрыня Никитич уехал восвояси… - тихо произнесла правая голова. - А в подземелье остались десятки мертвых яиц… десятки нерожденных змеенышей… и умирающая Царица… Она еще была жива… на последнем издыхании, но капля жизни в ней еще теплилась… И кладка еще не была завершена окончательно - в чреве нашей матери еще оставались три зародыша… Но она не могла отложить их все - не успевала… не было времени… не было сил… Она умирала… И тогда она собралась с последними силами и исторгла все три зародыша единовременно - в одном яйце, в одной скорлупе…
- Это был ты, господине?! - поразилась Василиса.
- Да, это были мы… Мы - три единоутробных брата… три Великих Змея, родившиеся из одного яйца… три головы, сросшиеся на одном теле… Чудовище… страшилище… урод… Ни одна Царевна никогда бы не взглянула на такое уродство, как мы… Царь Кащей отыскал нас в той пещере - маленького, только что вылупившегося трехголового змееныша… Он вырастил и воспитал нас в этой цитадели… И мы - последние… Все наши старики перемерли или перебиты богатырями… новым яйцам взяться больше неоткуда… Вот уже больше века на Руси нет других Великих Змеев… и не будет больше никогда…
Три исполинских чешуйчатых морды опустились на каменный пол, тихо вздрагивая. Василиса недоверчиво моргнула - из зеленых драконьих глаз катились огромные слезы. Раньше она думала, что змеи и ящерицы вообще не способны плакать… Там, куда падали эти горючие капли, камни шипели, вверх взметались облачка раскаленного пара.
- Никогда… никогда… - шептали клыкастые пасти в безумном исступлении. - Никогда больше мир не увидит стаи Великих Змеев в небесах… никогда не перекрестятся огненные ливни в поединке… никогда не будет брачного танца молодняка… никогда не появятся новые яйца… никогда… нас больше не осталось… не осталось…
Василиса уселась рядом и робко погладила ближайшую голову по щеке. Холодная чешуя оказалась такой твердой, будто ее выковали из железа…
- Никогда… никогда… мы последние… я последний…
Змей Горыныч лил горючие слезы еще очень долго. Последний дракон Руси оплакивал свой вымерший народ… свое прошлое… свое настоящее… свое будущее…
Будущее, которого никогда не будет.
Глава 19
Солнце неторопливо закатывалось за небозем. Двор князя Всеволода затих, отходя ко сну. Лошадей дорогих гостей из Тиборска поставили в конюшни, а их самих разместили в отдельной людской, специально предназначенной для подобных случаев.
Сам князь Всеволод сейчас сладко спал в теплой постеле, добродушно улыбаясь в бороду. Старому лисовину было ужасно любопытно - как же эти бедные тиборцы будут выкручиваться? В самом деле попрутся искать молодильные яблоки?… Или все-таки попробуют схитрить?… Или вовсе запрягут завтра с утра лошадей, да воротятся домой несолоно хлебавши?…
- Ух, какой же я все-таки гад… - сквозь сон бормотал мудрый князь.
Тем временем в верхней горнице людской Яромир Серый Волк и боярин Фома вовсю кричали друг на друга. Точнее, кричал только боярин - оборотень спокойно посиживал на рундуке, хитро прищурив желтые глаза.
- Ну что, дружка, достукался?! - скрежетал зубами важный вельможа. - Бречиславки братец, ишь ты! Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты!
- А я-то тут при чем? - приподнял уголки губ Яромир.
Боярин на миг запнулся - ему померещилось, что изо рта собеседника лезут волчьи клыки. Он сморгнул, потер глаза кулаками - нет, точно померещилось. Видно, пора уж на боковую. И то сказать - сколько ехали, притомились, да еще на пиру целый жбан хмельного меда в одиночку уговорил! Не будь у боярина такого могутного чрева - не ругался бы он сейчас с этим тупицей, а давно бы храпел носом к стенке.
105 
