131 
Дверь, кое-как приделанная веревочками, приоткрывалась. Медленно, натужно, со скрипом… и в щели показались тоненькие девичьи пальцы. Бледные, хрупкие, почти прозрачные. А за ними и руки - тянутся… тянутся… и конца им не видно! Ни локтей, ни плеч - точно змеи белые ползут по полу!
- Это чего? - выпучил глаза Иван, обнажая Самосек.
Оборотень наморщил лоб, замялся, а потом резко вскочил на ноги и досадливо воскликнул:
- Шутовка!
А руки-то все длинней и длинней - на целую сажень вытянулись, и дальше тянутся! Ползут по полу, все ближе подбираются - не к Яромиру, к Ивану.
Княжич отступал все дальше, пока не уперся в стену - но бледные девичьи пальцы уже почти касались его ступней, цеплялись за голенища. Вот-вот за ноги схватят, потащат!
Секунду-другую Иван крепился, но хватило его ненадолго. Он дико заорал, замахнулся кладенцом и от души ударил. Кисти упали обрубленными, из-за двери послышался озлобленный дикий вой, обрубки со свистом отдернулись назад и исчезли.
В тот же миг дверь распахнулась, едва не свалившись с петель. Снаружи стояла рослая страшенная бабища - вусмерть бледная, мокрая насквозь, волосы длинные, всклокоченные, глаза выпученные, на губах гной запекшийся. Руки-обрубки вперед тянет, кровь с них каплет, пузырится.
- Отдай!… - прошипело страшилище, не решаясь, однако, переступить порог. - Верни, что украл!…
- Ты что у нее взял, дурак?! - схватил Ивана за воротник Яромир. - Совсем умом рехнулся - у шутовки воровать?! Она ж всюду за своей покражей явится!
- Да не брал я у нее ничего! - возмущенно стряхнул руки оборотня княжич. - На кой черт мне ее мокрое добро?! Врет она все, стерлядь озерная!
- Гребень!… - прошипела шутовка. - Гребень отдай!…
- Гребень?… - смутился Иван, доставая гребешок, найденный на берегу. - Вот этот, что ли?…
- Тьфу, дурак! - ругнулся Яромир, выхватывая у него гребень. - А ну, пугани ее!
Иван с готовностью замахнулся на шутовку мечом - та отшатнулась, рассерженно шипя и брызгая слюной. Яромир вылетел с мельницы, едва не сбив шутовку плечом, промчался к берегу и с размаху швырнул гребень в воду.
- Забирай свое добро, шутовка, нам чужого не надо! - крикнул он.
Кошмарная девка немедленно оставила Ивана в покое и бросилась за злополучным гребнем - только круги по воде пошли. Яромир устало выдохнул и медленно зашагал обратно к мельнице, настороженно оглядываясь по сторонам.
Но на него уже пялились десятки глаз. На всех древах сидели, покачивая стройными ножками, нагие девицы с долгими зелеными волосами. Еще минуту назад они слаженно распевали в голос, но теперь притихли, жадно глядя на чужака, нежданно-негаданно заявившегося в их хоровод.
Вот первая русалка спрыгнула с ивы, вот вторая, третья… Самая старшая, полнотелая, с огромной отвислой грудью, важно спустилась со старой березы, отбросив в сторону изогнутый рожок, на котором только что самозабвенно наигрывала.
Они неспешно окружали Яромира со всех сторон, сладко улыбаясь, протягивая бледные руки. Оборотень рыкнул, приподняв верхнюю губу и показывая волчьи клыки.
Русалки заливисто расхохотались, даже не замедлив шагу. Этим утопленницам все равно - что обычный человек, что волколак. Защекотать до смерти можно кого угодно.
- Яромир?… - прошипел Иван, стоящий на пороге мельницы с обнаженным мечом. - Ты там как, живой?… Подсобить?…
- Погодь чуток, - одними губами ответил оборотень, выставляя перед собой пучок полыни.
Вот это подействовало сразу же - русалки опасливо замерли, с недоверием глядя на едко пахнущую траву. Старшая приблизилась, ласково улыбнулась и спросила:
- А что это у тебя такое в руках, молодец? Полынь или петрушка?
- Полынь! - усмехнулся Яромир.
- Тьфу! Брось ее под тын! - отшатнулась русалка.
Оборотень насмешливо взрыкнул и с силой швырнул пучок прямо ей в лицо. Бедная утопленница дико завизжала, упала, принялась тереть обожженные глаза. Ее товарки начали заливисто хохотать, но в следующий миг смех оборвался - Яромир расшвыривал «окаянную траву» направо и налево. Ее листья жгли русалок точно огнем, из глаз у них градом катились слезы, они ползли по траве к родному озеру - омыть ожоги.
- Проклятый, что тебе надобно?! - плаксиво взмолилась старшая русалка, прячась за березой. - Покинь нас, мы тебе ничего не сделаем!
- А ну, пошли прочь, мокроногие! - прорычал Яромир, стремительно обрастая шерстью. - Иван, пугани-ка их!
131 
