Особенно,... 
50 
– Молодец! – сказал ему Панафидин. – Завтра же утром о твоем старании доложу старшему офицеру, и надеюсь, что тебя лишний раз отпустят на берег… Только не напейся, братец!
– Ни в коем разе, – был приятный ответ. – Мы с того самого случая насчет выпивки осторожны… воздержива–емся.
………………………………………………………………………………………
Порт-Артур жил и боролся, вонзая ослепительные бивни прожекторов в окружающие его форты, скалы, острова, исследуя четкие квадраты моря и рейдов. По вечерам на бульваре играла музыка, люди еще танцевали. Рестораны работали, но цены на продукты уже подскочили. Банка масла стоила 1 рубль 20 копеек, десяток яиц – 60 копеек. В большем употреблении были маньчжурские огурцы – почти в аршин длиною, но безвкусные, иногда вызывающие у людей холерные поносы.
Успех отряда крейсеров был омрачен поражением наших войск у Вафангоу (это город и станция КВЖД в 150 верстах к северу от Порт-Артура). Виноват в поражении был Куропаткин, который с легким сердцем приказывал наступать и не испытывал угрызений совести, приказывая отступать. А как же иначе, если у него «трезвый взгляд на вещи»? Эта проклятая «трезвость» была хуже горького пьянства! Напутствуя войска в битву, Куропаткин заранее подрывал их моральный дух крамольными словами: «Если… придется встретить превосходящие силы (врага), то бой не должен быть доведен до решительного удара». Генералы и не доводили…
Операция владивостокских крейсеров опять отсрочила агонию Порт-Артура: гвардия японского императора нашла могилу на дне моря возле Цусимы, туда же, в бездну, канули и осадные орудия Круппа, способные раскалывать железобетон фортов и разрывать путиловскую броню кораблей. Защитники крепости, солдаты гарнизона и матросы эскадры Витгефта, еще не теряли надежд на лучшие времена.
– Ништо, братцы! – говорили они. – Ежели глиста Куропаткин не приползет на подмогу от Ляояна, так Зиновий приплывет от Кронштадта и даст Того пинкаря хорошего…
Питерские пролетарии, привезенные в Порт-Артур еще адмиралом Макаровым, трудились денно и нощно. С помощью доков и кессонов они возрождали былую мощь броненосцев, подорванную японскими минами в памятную ночь пиратского нападения. Наместник Алексеев диктовал из Мукдена свою волю, призывая Витгефта: «Выйти в море для решительного боя с неприятелем, разбить его и проложить (эскадре) путь во Владивосток… решайте этот важный и серьезный шаг без колебаний». 8 июня броненосец «Победа» сбросил с днища последние ремонтные кессоны, водолазы выбрались на палубы и скинули шлемы скафандров:
– Все, братва! Дай курнуть… Теперь с этой «Победой» у нас шесть броненосцев противу шести японских. Драка будет законная – баш на баш. Чиркни спичкой, вот спаси–боч–ко…
Витгефт отдал приказ протралить выходы из бассейнов, но его (как и многих флагманов) смущало, что часть корабельной артиллерии сражалась на суше и переставить пушки с позиций на палубы уже не представлялось возможным.
– Господа, – говорил Витгефт, – вы же знаете, что я штабной человек, за столом над картами чувствую себя уверенней, нежели на мостике броненосца. И все-таки настояниям наместника я вынужден подчиниться… А как вы?
Через секретную агентуру Того о многом был извещен. Порою он знал даже больше офицеров русской эскадры. Накануне ему принесли номер порт-артурской газеты «Новый Край», которая расхвасталась окончанием ремонта броненосцев. Того, усиливая свою эскадру, включил в нее и старенький китайский броненосец «Чин-Иен». Простой подсчет показывал: противу 103 000 тонн русского водоизмещения он, адмирал Того, может выставить к бою 139 000 тонн, закованные в броню…
В два часа дня 10 июня Порт-Артурская эскадра вытянулась в Желтое море. Вильгельм Карлович, окруженный сонмом флаг-офицеров и штабных прихлебателей, стоял на мостике «Цесаревича», охотно делясь своими планами, которые никоим образом нельзя было причислить к стратегическим:
– Уповая на вышние силы, я надеюсь, что Того не успел собрать свои корабли воедино на островах Эллиота, и через три дня мы все будем фланировать уже по Светланской…
Ну что ж! Почему бы и не пофланировать?
Часы в рубках фиксировали время: 17.10. Эскадра лежала в боевом развороте, когда с румбов от норд-оста величаво выкатилась на пересечку ей внушительная армада противника, и сигнальщики надрывными голосами оповещали:
– Головным «Миказа» под флагом Того… «Сика-сима», «Асахи», «Фудзи»… ясно вижу – «Ниссин» и «Касуга»…
50 
