Особенно,... 
183 
— Нет! — нетерпеливо произнесла Тереза. Ей не нравилась настойчивость подруги.
— Но ты, по-моему, уже немало истратила на мастерскую?
— Да, — согласилась Тереза. — Я продала свои последние модели, потом заложила украшения, ну и были кое-какие сбережения.
Выражение лица Айрин не изменилось. Украшения? Она никогда не видела у Терезы украшений. Та не носила ни сережек, ни браслетов, ни бус; говорила, что побрякушки делают ее похожей на цыганку. А сбережения? Самой Айрин никогда не удавалось ничего накопить, как она ни старалась.
Айрин смотрела на Терезу и вспоминала испуганную юную мечтательницу, приехавшую в Сидней покорять невиданные высоты. Теперь перед нею сидела уверенная в себе молодая женщина, все такая же хрупкая, с гладкой смуглой кожей и пушистыми волосами. Но романтический свет больших карих глаз, так украшавший ее, погас, в них поселилось упрямство и выражение какой-то беспокойной настойчивости.
Не выдержав, Айрин сказала об этом подруге, и Тереза сначала засмеялась, а потом ответила серьезно и не без боли:
— Да, Айрин, ты права. К сожалению, или к счастью, я далеко не так романтична, как прежде. Видишь ли, сложно оставаться романтиком, решая насущные проблемы. Невозможно все сохранить, приходится чем-то жертвовать. Кто знает, если б у меня не было забот о доме, о Барни, о том, как бы заработать побольше, я бы осталась прежней. А может быть, истинные романтики как раз те, чьи чувства и отношение к миру как к чему-то доброму и светлому способны выживать в любых условиях. Кто знает, Айрин!
Ее голос звучал грустно, наверное, она только сейчас до конца поняла, что потеряла. Впрочем, это было неизбежно, разве не так?
— Еще я пришла позвать тебя к себе, — сказала она. Айрин не поняла.
— К себе?
— Да, в мастерскую. — И, не дав возразить, добавила:— Пойми, Айрин, вокруг меня чужие люди, ты станешь помогать мне… Поверь, ты мне очень нужна!
— Но я ничего не понимаю в делах, Тереза! Я могу шить, но не умею делать шляпки.
— Ерунда, научишься.
— Ас кем будут дети? Я не могу закрывать их одних, как ты — Барни.
— А раньше, когда ты работала на кухне?
— Мать присматривала.
— И сейчас присмотрит. — Айрин задумалась.
— Я, конечно, пошла бы, но Аллен…
— Опять, черт возьми, Аллен! Какое ему дело!
— Он мой муж.
Терезу всегда забавляло, с какой почтительностью и уважением Айрин произносит это слово.
— Хорошо, что у меня нет мужа! Кстати, раньше, когда ты работала на кухне, он не возражал.
— Тогда мы не были женаты, — серьезно ответила женщина.
Тереза расхохоталась.
— Ты меня поражаешь!
— Ты меня тоже, — задумчиво произнесла Айрин.
— Давай я поговорю с Алленом?
— Не стоит. Я сама. Да, Тереза, а ты была у Далласа?
Тереза помрачнела.
— Была.
— И что? — допытывалась Айрин.
— Он не ходит, даже не встает. Женщина смотрела на подругу.
— Я знала. Просто не говорила тебе.
— Почему? Думала, я не пойду? — Айрин пожала плечами.
— Кто знает! Потом сказала:
— Он ведь любил тебя, помнишь?
Тереза опустила глаза. Тени от длинных ресниц упали на смуглые щеки.
— Помню, — тихо сказала она. — А сейчас… У него были такие глаза, Айрин, точно он хочет умереть. Безнадежно-печальные, будто осеннее небо. Нам больно видеть друг друга. Он вспоминает, как было раньше, и я тоже. И мы оба знаем, что больше такое не повторится.
Айрин взяла ее за руку.
— Значит, ты тоже его любила? Тереза тяжело вздохнула.
— Не знаю. Может, я вообще неспособна любить. А Даллас — он особенный. Мне хотелось бы его любить всей душой, всем сердцем, потому что его не страшно полюбить.
— Не страшно? Это как?
— Он надежный. Не обидит, не разлюбит, не предаст. Такой он… был. Как мой отец.
И вдруг заплакала, потому что поняла, до конца осознала страшную вещь: ничего в этой жизни не повторится, и Даллас Шелдон не встанет с кровати, не придет к ней, Терезе, и они не побегут, взявшись за руки, по берегу океана. Его постель со временем превратится в смертное ложе, и до той поры не случится никаких перемен. А самое главное — она ничем не заполнит эту пустоту, никто не заменит ей Далласа и одной ей будет в сотню раз хуже, чем с ним, потому что, если она и любила кого-то, если любит или если ей доведется полюбить, то это был, есть и будет лишь один человек на земле. Это он, Даллас Шелдон. Тот, с кем ей быть не суждено.
183 
