Особенно,... 
32 
— Простите, вы не на «Аскольд»?
— Нет. Я с берегового поста службы наблюдения и связи.
Пеклеванный обратился с вопросом к другому офицеру.
— Никак нет, — ответил тот. — Я с тральщиков.
— Это я на «Аскольд»! — раздался женский голос.
Артем обернулся и увидел невысокую девушку в морском кителе с погонами лейтенанта медицинской службы. Легко поднявшись с дивана, она пошла ему навстречу, как-то застенчиво склонив голову набок.
— Китежева, — назвалась она и добавила: — Варя. А вы тоже на «Аскольд»?
— Да, — ответил Пеклеванный, сердито куснув губу. — Очевидно, на шлюпку пойдем вместе?
— Хорошо, — согласилась она…
Уже спускаясь с крутизны сопки к заливу, лейтенант Пеклеванный доверительно сказал:
— Посылают нас с вами, доктор, на какой-то траулер. Воображаю, как он пахнет рыбой. «Трошечкой», как говорят здесь…
Варя внимательно посмотрела на него, рассмеялась:
— Вы знаете, я все равно ничего не понимаю в кораблях, но море люблю… Раньше служила в транспортной авиации, тоже морской, и мне стоило большого труда добиться перевода на корабль.
Пеклеванный искоса взглянул на нее. Придерживая от ветра берет с серебряной эмблемой врача, она шла, наклонившись вперед, и яркий здоровый румянец играл на ее щеках. Лицо у нее было круглое и белое, как у всех северянок. А волосы — иссиня-черные, словно у цыганки.
«Конечно, — раздраженно подумал Пеклеванный, — разве она что-нибудь понимает в кораблях?» И он зашагал вперед так быстро, что чемоданы закачались и заскрипели в его крепких руках.
В самом конце причала прыгала на волнах пузатая корабельная шлюпка. Матросы в зюйдвестках удерживали ее от ударов о сваи.
— С «Аскольда»? — спросил Артем. — Далеко стоите?
— Да нет, всего полчаса ходу. Гребцы хорошие, — ответил матрос, сидевший на руле. — Мы вас давно ждем.
— Прежде, — строго заметил Пеклеванный, — чем разговаривать с незнакомым офицером, надобно представиться ему. Так, по-моему, учит устав?
— Мы еще не знаем, чему он учит. А зовут меня Платов, тралмейстер.
— Меня интересует звание, а не профессия!
— Нет у меня звания, — ответил матрос, начиная злиться. — А профессия — что ж, моей профессии люди завидовали…
Грузно качнувшись, шлюпка отошла от причала, Варя села на кормовую банку, поджав под себя ноги — на днище плескалась вода. Пеклеванный окинул гребцов быстрым проницательным взглядом. Все были как на подбор, сильные молодые парни. Шлюпка, несмотря на волну и ветер, шла ходко. От ровных ударов весел по бортам разбегалась лохматая пена.
.Китежева повернулась к Артему, тихо спросила:
— Вы всегда такой, товарищ лейтенант?
— Какой «такой»?
— Ну вот… строгий такой.
— Я не требую незаконного, — ответил Пеклеванный. — Я требую только то, что положено по службе.
— Тогда простите, — извинилась девушка.
Платов тем временем рассказывал гребцам:
— Так они, значит, и встретились. Ну, слово за слово, а тут, глядь, она и призналась: «Никонова, — говорит, — я», — и все тут. Ирина-то Павловна об этом мужу скажи, а он такого дела в ящик не положит. Ведь Костя-то Никонов у него великим мастером был, я уж после него — воробей какой-то… Вот тетя Поля и давай ходить по милициям: нет ли такой, обрисовывает. Нашла. Ну, тетка сердечная — к себе затащила. Живут…
— О чем это вы рассказываете? — спросила, вмешавшись в матросский разговор, Варя Китежева.
— Да вот, товарищ лейтенант, вы, как врач, подлечили бы одну женщину. Из блокады ленинградской вырвалась, всего натерпелась…
— Платов, — остановил матроса Артем, — прекрати разговоры.
— А вы мне не тыкайте, — огрызнулся бывший тралмейстер. — Со мной сам главный капитан флотилии на «вы» разговаривает. А то я тоже могу тебе тыкнуть. Так тыкну…
— Товарищ Платов, прекратите разговоры.
— Вот так-то лучше!
— А еще лучше — помолчать, когда вам говорят. Вы отвлекаете гребцов от дела!
— Что ж, можно и помолчать.
— Да не «можно», а «есть, молчать»! Повторите!
— Ну, есть молчать, — обиделся тралмейстер.
— Еще раз, без всяких «ну».
— Есть молчать!..
— И впредь только так, — твердо заключил Пеклеванный. — Я вижу, что у вас нет никакой дисциплины. Научитесь!.. Будете по одной половице бегать…
— У нас половиц нету, — ответил кто-то с носа шлюпки, опуская лицо вниз. — Половицы в избе остались!
«Черт знает что! — подумал Артем. — Хоть кол на их голове теши…»
32 
