Особенно,... 
48 
— Так что же? — с вызовом ответила женщина. — Что у вас там? Духи да пудра? Такой швали, как я, уже ничего не нужно. Можете отдать приз этой толстухе…
Юсси Пеккала с любопытством наблюдал за женщиной. Она даже не залегла, а решила стрелять стоя. Расставила ноги, притерла к плечу приклад. Ствол винтовки в ее руках плавно опустился книзу — трах! И тут же, сверкнув на солнце, выскочила пустая гильза. Трах! — опять щелкнул затвор. Трах! — упала гильза к ногам. Трах! — откачнулась женщина. Трах! — и она, опуская винтовку, повернулась к полковнику:
— Сколько?
— Шесть с половиной секунд.
— Мишень можете даже не проверять, — сказала женщина без тени самодовольства. — Я окончила школу отличной стрельбы и знаю, что мои пули легли одна в другую….
— Как ваше имя? — крикнул Юсси Пеккала.
— Это уже безразлично, — ответила снайпер, скрываясь в толпе…
«Странная особа», — подумал полковник. Когда народ уже стал разбредаться по улицам поселка, он попытался отыскать эту «кукушку» в толпе, но ее уже не было, а к вечеру она неожиданно сама явилась к нему…
Он сидел в своей избе и при свете керосиновой лампы читал поэму Твардовского «Василий Теркин», которую недавно нашли у одного убитого русского солдата, когда в дверь настойчиво постучали. Он не успел ответить, как дверь распахнулась, и он увидел на пороге «ее».
Теперь она была пьяна по-настоящему.
— Вы, кажется, хотели знать мое имя? — сказала она, размашисто шагнув на середину комнаты. — Что ж, — женщина вскинула ладонь к виску, — вас осчастливила своим посещением Кайса Хууванха, урожденная баронесса Суттинен.
Юсси Пеккала знал «лесного барона» Суттинена — одного из крупнейших промышленников Финляндии, и он медленно поднялся из-за стола:
— Честь имею… Прошу садиться!
Кайса плюхнулась на лавку.
— Бросьте, — сказала она. — Говорите со мной проще… Я ведь вот… — Женщина оттянула воротник шинели, показав отвороты своего мундира. — Я ведь… солдат! Как и вы…
Пеккала сел:
— Что вы хотите от меня?
— Я хочу выпить, — сказала женщина. — Мне все надоело… Вы даже не знаете, как мне все опротивело. Эти болота, эти выстрелы, эти грязные рожи…
— Вы немного не в себе, — мягко остановил он ее. — Если вам угодно, баронесса, я могу предоставить вам отдых.
— Сначала — выпить! — сказала Кайса.
Юсси Пеккала, выходцу из крестьян, еще до войны пахавшему землю, трудно было избавиться от невольного преклонения перед титулованной знатью. Он мог разругаться с генералом, но невольно робел перед любым лейтенантом, узнав, что этот лейтенант принадлежит к верхушке титулованных семей. И потому он даже как-то не посмел спорить и покорно вышел из комнаты, чтобы распорядиться насчет ужина для неожиданной гостьи.
— Пожалуйста, — сказал он хозяйке, — сделайте все почище и не забудьте принести немного водки…
Когда он вернулся, Кайса листала книгу.
— А вы знаете русский язык?
— Да, — ответил Пеккала. — Я даже был одно время в России.
— Давно? — спросила она.
— В прошлую войну. Я был там… в плену!
Она отбросила книгу и осмотрелась.
— Плохо мне, — призналась женщина. — И все время чего-то чертовски хочется… все время! Вы не знаете, полковник, чего может хотеться такой дурной женщине, как я?
Юсси Пеккала, пряча улыбку, пожал плечами.
— И вы не знаете, — с презрением отмахнулась Кайса. — И я не знаю. И никто не знает…
— Я знаю! — ответил Пеккала.
— Знаете?
— Да. И знаю уже давно. То, чего хочется вам, хочется и мне.
Женщина взглянула на него почти с удивлением. Глаза ее стали чище — казалось, она даже протрезвела.
— Ну? — сказала она.
— Мира, — ответил полковник.
— Так это же всем, — выкрикнула Кайса. — А вот скажите, чего хочется мне! Мне! Одной мне!..
Она скинула шинель на лавку и подошла к столу.
— Можно, я буду хозяйкой?
— Пожалуйста.
Она разлила водку по стаканам. Себе налила поменьше, ему побольше. Потом как бы нечаянно дополнила и свой стакан.
— Мне завтра будет стыдно, — призналась она. — Но сегодня мне все равно… Мы больше никогда не увидимся!
Они выпили водку. Подвигая к женщине тарелки, Пеккала сказал:
— Вы, наверное, не привыкли… У меня все так просто.
— Да бросьте вы об этом! — грубо остановила она его. — Я два года провела на фронте. Я забыла уже, как это сидеть за столом… Бросьте!
— Куда вы сейчас направляетесь?
48 
