Капитан пошевелился, и тут крепкие ручищи Абоми с неожиданной легкостью подняли его и поставили на ноги.
– Как ты сюда попал? – Фернан не спускал глаз с лица виконта.
– Я ждал. Слушал. Когда бой стих и вы не ответили, решил войти.
Слугу не остановили массивные дубовые створки. Он попросту сорвал их с петель. Интересно, почему маркиз этого не помнит? Сколько времени он сидел вот так, ощущая на руках и лице чужую кровь?
– Надо убрать тело.
– Не надо, – возразил Абоми. – Не следует трогать… Если вы хотите узнать его тайны.
Капитан контрразведки издал горький смешок.
– Мертвецы не рассказывают тайн.
– Да. Но лоа могут говорить. Если вы не испугаетесь, я смогу на время вернуть лоа в это тело.
Фернан недоверчиво посмотрел на Абоми. Слуга явно не шутил. Его лицо было непроницаемо, а черные глаза следили за каждым движением господина.
. – Ты раньше такое проделывал? – В голосе проскользнули истеричные нотки.
«Спокойно!»
– Да, талела. Гамбо меня учила. Каждый воин Сукри должен уметь вызвать лоа своего врага.
В горле пересохло. Отчего-то маркиз ни секунды не сомневался, что Абоми может оживить мертвого, а от этого Фернану самым банальнейшим образом было страшно. Нет, он не был суеверен, а тем более религиозен и многое повидал за свою жизнь (в особенности за последний месяц), но есть некоторые вещи, которые пугали его до дрожи в коленях. Сейчас сеньору де Суоза предлагали оживить затаенные детские страхи. Вызвать из-за грани, откуда не возвращаются, то, о чем так часто талдычат клирики во время проповеди, – душу человека. Вернуть ее обратно в мертвое тело. Нарушить все законы мироздания. Сделать то, что не было подвластно даже самым великим клирикам Церкви. Да что там клирикам! Святым!
Магия, живущая в непролазных дебрях джунглей Страны Дождей. Непостижимое и непонятное Церкви волшебство сердца Черного континента. Какими силами и неведомыми тайнами обладают живущие за тысячи лиг от Эскарины люди, если самый обычный телохранитель какой-то ведьмы обладает властью над душами мертвых и способен оживить то, что уже мертво?!
Люди, живущие в своем, непонятном для цивилизованного человека мире. Люди, никогда не слышавшие о порохе, науке, Церкви, Святых походах, отцах-дознавателях, пылающих кострах, еретиках. Да, их магия была другой, даже «бордовые» тут не слишком усердствовали в борьбе с ересью. Именно это древнее знание позволило чернокожим колдунам добиться того, что никогда не выйдет у святых отцов, – оживить труп, вернуть душу в мертвое тело и тем самым встать вместе со Спасителем и Искусителем на одну ступень если не власти, то силы.
Маркиз не верил в то, что, если он согласится на проведение богомерзкого ритуала, его тут же поразит упавшая с ясных Небес молния Спасителя. Тому нет дела до людских грехов, иначе молнии падали бы с небес безостановочно. И вместе с тем… То, что предлагал Фернану Абоми, было… неправильно. Это попирало все догматы. Как общечеловеческие, так и церковные. А клирики очень не любили, когда на заветах Святой книги танцуют ральеду. Если «бордовые» прознают о случившемся, то Фернану, даже при всех его связях и влиятельности, не выкрутиться. Оживление покойников – это прямая и очень быстрая дорога на костер, которому без разницы кого пожирать: смердов или благородных.
Нужно ли ему это? Готов ли он рискнуть собственной жизнью ради тайны? Решение далось тяжело. Оно оказалось глупым. Нет! Оно было безумным! И даже понимая это, Фернан все же нашел в себе силы сказать:
– Хорошо. Сделай… это. – Собственный голос показался «василиску» чужим.
– Да, талела.
– Мы должны быть очень осторожны. Если отцы-дознаватели почуют магию…
Продолжение не требовалось.
– Они ничего не узнают. – Слуга говорил уверенно. – Клянусь умбо Дождя.
– Тогда приступай.
В коридоре послышались шаги. Фернан обернулся и увидел де Армунга. Пройдя путь от спальни до обеденного зала, рас полагавшегося на первом этаже особняка, шут потратил слишком много сил и еле стоял на ногах. Левой рукой он опирался на стену, в правой сжимал пистолет. Откуда у маркиза взялась игрушка с льедским колесным замком, сеньор де Суоза не стал даже думать.
Сезар Сильва перевел взгляд с хозяина дома на тело Мигеля. Выругался. Грубо.
– Сеньор, позволено ли мне сказать, что ты загнал себя в полное дерьмо?!