Последние отзывы

  17  

— Он говорил, что хочет проверить?

Датчу до смерти не хотелось признаваться, что Уайз, да все эти сукины дети из ФБР, если на то пошло, — не желает делиться с ним информацией. Все они как в рот воды набирали в присутствии полицейских — никчемных и некомпетентных олухов ниже себя по званию. Таких, например, как он сам!

— Насколько мне известно, вы открыли Уайзу доступ к дневнику Миллисент, — сказал он вслух.

— Это верно. — Эрни Ганн повернулся к жене и для ободрения взял ее за руку. — Может быть, мистер Уайз что-нибудь в нем найдет, и это наведет его на след.

Датч ухватился за эти слова.

— Существует реальное предположение, что Миллисент ушла по своей собственной воле. — Он вскинул руку, предупреждая их протесты. — Знаю, это первое, о чем я вас спросил, когда вы сообщили, что она пропала. Вы категорически отвергли такую возможность. Но выслушайте меня. — Датч бросил на них обоих свой патентованный взгляд вдумчивого следователя. — Нельзя исключить, что Миллисент захотела побыть одна. Возможно, она вообще не связана с другими пропавшими женщинами.

Он знал, что такая вероятность ничтожно мала, но, по крайней мере, это могло дать им надежду.

— Но ее машина, — проговорила миссис Ганн так тихо, что Датч ее едва расслышал. — Она осталась на стоянке за магазином. Как она могла уехать без машины?

— Может быть, кто-то из друзей увез ее куда-нибудь, — предположил Датч. — А поскольку ее исчезновение вызвало панику, этот друг побоялся обнаружить себя и признаться. Побоялся, что у него и у Миллисент будут неприятности, потому что они всех нас напугали до полусмерти.

Мистер Ганн недоверчиво нахмурился.

— У нас, конечно, были свои проблемы с Миллисент, а у кого нет? Спросите любых родителей, у которых есть дети-подростки. Но я не думаю, что она могла так поступить просто нам назло.

— Она знает, что мы ее любим, знает, что мы бы с ума сошли от беспокойства, если б она просто взяла и сбежала, — всхлипнула миссис Ганн, прижимая к губам скомканную салфетку.

На нее больно было смотреть. Датч опустил взгляд на затянутую бумагой поверхность своего стола, выжидая, пока она успокоится.

— Миссис Ганн, я уверен, в глубине души она знает, что вы ее любите, — великодушно признал он. — Но, как я понимаю, Миллисент была не в восторге от той больницы, куда вы ее уложили в прошлом году. Вы поместили ее туда против ее воли, не так ли?

— По своей воле она бы не пошла, — вмешался мистер Ганн. — Нам пришлось это сделать, иначе она могла умереть.

— Я понимаю, — кивнул Датч. — Возможно, в глубине души Миллисент тоже это понимает. Но… могла она озлобиться из-за этого?

Согласно поставленному диагнозу, девушка страдала анорексией и булимией ^[10] . К чести ее родителей, надо было сказать, что они заложили чуть ли не всю свою собственность, но поместили ее в дорогой медицинский центр в Рейли для лечения и психиатрического консультирования.

Миллисент провела в Рейли три месяца, после чего ее объявили излечившейся, выписали и отослали домой. Городские слухи утверждали, что сразу после выписки она вернулась к своей скверной привычке обжираться, а потом вызывать рвотный рефлекс, сунув два пальца в горло, потому что боялась набрать лишний вес и быть изгнанной из школьной команды спортивных болельщиц. Жезлом и булавами Миллисент размахивала с шестого класса и ни в коем случае не хотела вылететь из команды в выпускном классе.

— Она выздоравливала, — сказал ее отец. — С каждым днем ей становилось лучше. — Он свирепо взглянул на Датча. — И вообще, вам не хуже, чем мне, известно, что она не сбежала. Ее схватили. К рулю была привязана синяя ленточка.

— Об этом нельзя распространяться, — напомнил Датч.

Синюю ленту находили на месте предполагаемого похищения каждой из женщин, но этот факт скрывали от прессы. Из-за этой ленты таинственного похитителя прозвали Синим.

На поясе у Датча завибрировал сотовый телефон, но он не стал отвечать. Речь как раз зашла о серьезном деле. Раз уж информация о синей ленте просочилась в город, можно к бабке не ходить, что эти проклятые фэбээровцы обвинят в утечке Датча и его департамент. Может, так оно и было. Да что там, ясное дело, так оно и было. И тем не менее он решил приложить все усилия, чтобы исправить положение и избежать обвинений.

— Да об этом уже весь город знает, — возразил мистер Ганн. — Разве такое удержишь в секрете, когда сукин сын уже в пятый раз оставляет эту ленточку?

  17