Особенно,... 
28 
— Вы что, с ума посходили?! — вскричала разгневанная Мажетта. — Только этого нам не хватало! Одумайтесь, молодые люди! Как вы себя ведете?! И это при дамах!
— Оставьте их, мисс Спаулер, — махнул рукой Карл Рэдклиф. — Пусть себе бесятся, пока еще молоды.
— Пусть бесятся, — сурово кивнул Фэрроуз, в чьих глазах я прочитала едва ли не гнев. — Пусть хоть поубивают друг друга, но только тогда, когда мы выберемся с чертового острова и этой парочке идиотов будут вправлять мозги в прямом смысле слова другие доктора.
Вся эта тирада была произнесена спокойно и даже равнодушно, вполне в духе Грэма Фэрроуза. Однако его слова возымели должное действие: пыл Лилланда немного поутих.
Я и раньше замечала, что Грэм, хоть и не являлся участником шоу, в нужный момент умел оказать влияние на членов нашей, увы, далеко не всегда дружелюбно настроенной по отношению друг к другу команды. Доктора трудно — пожалуй, даже невозможно — было назвать харизматиком, но суровость и уверенность в собственной правоте позволяли ему добиться от людей того, чего не смог бы получить от них даже самый талантливый манипулятор.
Конфликт был исчерпан, но, увы, поварами путем уже привычного голосования команда назначила меня и Клеманса Стархейма. Надо сказать, Клеманс не выразил по этому поводу особого восторга. Мне показалось, что он вообще не хочет смотреть в мою сторону. Это странное поведение требовало объяснений, которых я намерена была добиться.
Правда, объяснения с Клемансом пришлось отложить: мне нужно было до конца отчистить ключ, а остальным участникам — продолжить поиски двери с огромным замком.
Шесть часов утомительной работы с лихвой компенсировал конечный результат: ключ был практически чист и блестел как новенький. Под змеем с непроизносимым именем, обвившим кольцо ключа, на стержне красовалось раскидистое литое дерево, которое я поначалу приняла за ржавый нарост.
Надо было показать это дерево Грейс Митчелл, но я решила вначале закончить работу. Мне осталось отчистить немного ржавчины под резьбой, на остром кончике ключа, и я принялась энергично тереть этот кончик раствором.
К моему огромному удивлению, кончик ключа неожиданно начал откручиваться. Поначалу я испугалась, что сломала ключ, но вскоре поняла, что этот удивительный предмет имеет небольшой тайничок. Открутив острый кончик, я обнаружила в полом стержне свернутый в трубочку листок бумаги.
Сгорая от нетерпения, я выбежала из комнаты и крикнула остальным, чтобы они взглянули на ключ. Ответом мне было несколько недовольных возгласов, но через некоторое время в нашей маленькой «мастерской» собрались все участники шоу, включая доктора и фотографа.
— И что же такого вы хотите нам показать, дорогая Ди? — насмешливо воззрился на меня Карл Рэдклиф.
— Наша находка вовсе не обыкновенный ключ, — гордо объявила я.
— Только не говори, что это замаскированный вантуз, — небрежно перебил меня Клеманс.
— Если вам скучно, — раздраженно покосилась я на обоих, — можете не слушать. Только, будьте добры, не мешайте остальным.
— Умолкаю, — бросил Клеманс и принялся разглядывать носки своих пыльных ботинок.
Подавив обиду и недоумение, вызванное поведением Клеманса, я рассказала собравшимся о том, что нашла в ключе тайничок.
Грейс, от взгляда которой не укрылось литое дерево, немедленно изрекла еще одно непроизносимое название. Кажется, оно звучало примерно так: «Иггдрасиль». Как объяснила Грейс, в скандинавской мифологии так называли мировое дерево, объединявшее между собой несколько миров. Этот экскурс в мифологию, безусловно, был безумно интересен, однако всем не терпелось узнать, что за письмо лежит в обнаруженном мною тайнике.
Дрожавшими от волнения руками я взяла заветный ключ и хорошенько его встряхнула. Из тайника вывалился скрученный листок, который мне со всеобщего согласия позволили развернуть и зачитать.
Листок — если честно, в моей голове мелькало подобное предположение — содержал очередное стихотворное послание, которое я зачитала вслух:
- — Ключ показал, куда идти,
- Но вы подсказку проморгали.
- Придется снова вам брести
- Туда, где вы уж побывали…
— Весьма содержательно и поэтично, — отозвался Клеманс, когда я замолчала.
— Поэтично это или нет, — заметила Мажетта, — но мы, по всей видимости, упустили что-то очень важное.
28 
