93 
Его вдруг стало трясти.
– Она становилась безобразнее день ото дня. Она ходила под себя и измазывала себя этим. Потом стала убегать. А когда я обнаружил ее в лесу, извалявшейся в падали, я решил, что ошибся изначально. Она была отвратительна, она не была Мадонной, которую мне предстояло охранять, – и я убил ее.
«Убил, – холодея, думала Эмма. – Не просто убил, а изорвал на куски. Как и монаха, который непочтительно отозвался о Деве Марии. Как и остальных. Красавчик-оборотень. И теперь я в его руках».
Огромным усилием воли ей удалось взять себя в руки. Она боялась его волновать. Сказала как можно спокойнее:
– А как ты намерен поступить теперь со мной?
Он поглядел на нее даже удивленно.
– Я ведь спас вас. Спас от этого похотливого пса… Я давно замечал, что меж вами вспыхнуло мощное, темное чувство. Но и видел, что вы, госпожа, были выше этого. Но сегодня, в эту языческую, полную порока ночь… Я подозревал, я чувствовал и я увидел… А ведь еще ранее мне, как святому Иосифу, было видение, чтобы я охранял вашу непорочную красоту, как и он охранял чистоту прекрасной Мадонны. И тогда я решился. Я спас вас от вас самой, ибо вы были точно безумная. Как Эрмоарда, которую тянуло к нечистотам. Но теперь это позади. Все позади… И теперь я буду поклоняться вам. И сделаю истинную статую Девы Марии. Даже Иосиф не совершил подобного для своей Марии. Я же дам людям истинный облик Непорочной Девы, которую я уберег от прелюбодеяния.
Он вдруг заулыбался гордой, полубезумной улыбкой. Эмма закрыла глаза. Как она раньше не замечала, сколь он ужасен? И отвратителен, сумасшедший изверг, возомнивший себя святым Иосифом.
Ее внимание привлек какой-то шорох. Она сжалась, увидев, как Видегунд зажигает один факел за другим, втыкая их в расселины скал, пока все пространство подземной пещеры не наполнилось светом.
– Что ты собираешься делать? – испуганно спросила она.
Он оглянулся, улыбался гордо и счастливо.
– Я покажу вам. Я покажу истинный лик Мадонны.
И он сорвал дерюжное покрывало с неоконченной поделки.
Это была она сама. Небольшая, выполненная лишь наполовину, фигурка из светлого известняка. По пояс она была выточена с удивительным мастерством, а дальше исчезала в груде изломанного камня. У Эммы расширились глаза. Она была изображена нагой, с распущенными волосами и распростертыми руками. А на холодной белизне камня груди зигзаг – шрам после меча Рагнара. Откуда Видегунд мог знать о нем? Она сразу догадалась. Он видел ее купающейся у водопада Эльфов. И видел, чем она занималась с подошедшим Тьерри.
Она застонала, прикрыв глаза.
– О боже! Я ведь искала в тебе поддержку, Видегунд, после того, как обнаружила Тьерри… Ты же убил его…
– Убил, убил, убил! – закричал сумасшедший, вызвав ответ подземелья эхом. – Я не убивал, я защищал вас… Ограждал от этих потных тел, похотливых лобзаний! Тьерри, Бруно, Бальдерик…
– Бальдерика ты тоже?..
– Да!
Его опять стало трясти.
– Этот щенок… Как он смел! Даже Бруно был возмущен.
– Он ведь был совсем еще ребенком… – простонала Эмма.
– Он был развратником, осмелившимся на святотатство. На прикосновение к моей Мадонне. И я избавился от него. Меня бы никто не заподозрил. Даже вы. Пусть все думают, что это оборотень. Но отец Седулий велел мне закопать его…
– Седулий? – изумилась Эмма. – Он что, знал?!.
Она не находила слов, но Видегунд кивнул.
– Он называл это исповедью. Я рассказывал ему все. И он молился за меня, хотя я и доказывал ему, что так поступить мне было предсказано свыше.
Седулий! Эмма вспомнила, как сама подозревала настоятеля, и вдруг подумала, что этот человек, несший светоч христианства во мрак душ диких лесных людей, по сути, являлся соучастником жутких преступлений.
Ей хотелось плакать.
– О, Боже всемогущий! Как ты так мог, Видегунд?! Ты защищал в моем лице Богоматерь, но должен же был понять, что стал палачом. Ведь я – не святая Дева, я – обычная женщина и…
Она умолкла и сжалась, когда он шагнул к ней.
– Молчите! Вы просто беспомощны и слабы. Я же сделаю вас сильной. Я огражу вас от греховного мира. Я оставлю вас здесь. И вы поймете, что созданы, чтобы нести людям образ прекрасной Девы Марии. Никто не узнает, где вы. Никто не найдет вас здесь, под землей. Ведь здесь тихо и величественно – как в храме. И я буду ваять вас. И когда я вынесу людям облик Мадонны – чистой, нагой, прекрасной, – они поймут, что вы и есть прообраз Богоматери, и сердца их исполнятся верой.
93 
