42 
— Вы просто вторая мать Тереза, — поддразнил ее Эверетт, не зная, что Мэгги с ней часто сравнивали. У Мэгги с матерью Терезой было много общего — смирение, неиссякаемая энергия и безграничное сострадание к ближнему. Все это являлось следствием ее непоколебимой веры и свойственной ее натуре доброты. Она, казалось, излучала свет.
— С кармелитами мне было бы, пожалуй, слишком скучно: чересчур много молитв и мало дел. Наш орден мне больше подходит, — заключила Мэгги с умиротворенным выражением на лице.
Они сидели, попивая воду. На улице вновь не по сезону потеплело. Так же было и перед землетрясением — не по сезону тепло. Никогда в Сан-Франциско не сличалось такой жары, как в этом году. Предвечернее теплое солнце ласкало лица.
— Вам никогда не хотелось послать все к черту, усомнившись в своем призвании? Вы никогда не подвергали сомнению свое призвание? — с интересом спросил Эверетт. Они с Мэгги подружились. Она совершенно его очаровала.
— С чего бы это? — удивилась она.
— Ведь такое случается со многими. В определенный момент мы начинаем размышлять о своей жизни, о выбранном нами пути. Со мной, например, частенько такое бывало, — признался Эверетт, и Мэгги понимающе кивнула.
— Перед вами стоял более сложный выбор, — мягко сказала она. — Женитьба в восемнадцать, затем развод, расставание с сыном, отъезд из Монтаны, профессия, которая для вас тоже больше чем работа, можно сказать, жизненное призвание. А следовать призванию — значит, принести в жертву личную жизнь. Потом вам пришлось бросить работу, бороться с алкогольной зависимостью. Все это очень непростые решения, их, наверное, трудно было реализовать. Мне намного проще. Я иду туда, куда меня посылают. Послушание. Оно значительно облегчает жизнь. — Голос Мэгги звучал спокойно и уверенно.
— Неужели все так просто? Неужели вы всегда соглашались с теми, кто поставлен руководить вами, и вам никогда не хотелось поступить по-своему?
— Мной руководит Бог, — ответила Мэгги. — Я тружусь, прежде всего, для Него. И отвечая на ваш вопрос, скажу «да», — продолжила она. — Иногда мысли и дела, например, матери-настоятельницы или там епископа мне кажутся глупыми, иногда недальновидными или чрезмерно устаревшими. Но сейчас мне практически предоставили свободу действий. Они знают, что им не придется за меня краснеть, а я стараюсь не слишком критиковать политику городских властей. В противном случае все очень расстраиваются, особенно когда я права, — улыбнулась Мэгги.
— А вас не угнетает отсутствие личной жизни? — У Эверетта это никак не укладывалось в голове. Он был слишком независимым человеком, чтобы жить в послушании и покорности кому бы то ни было, тем более церкви или стоящим у се руководства духовным отцам. А именно это составляло суть существования Мэгги.
— Так ведь это и есть моя личная жизнь. Меня она вполне устраивает. Независимо от того, где я работаю, здесь, в Пресидио, или в Тендерлойне с проститутками и наркоманами. Я здесь, чтобы помогать им во имя Господа нашего. Это что-то вроде службы в армии на благо страны. Я выполняю приказы. Мне не приходится самой выдумывать правила.
Эверетт всегда вступал в конфликт с законами и начальством, что и явилось причиной его запоев. Пьянство стало для него способом не играть по чужим правилам, избегать довлеющего над ним прессинга, который он ощущал на себе, когда другие указывали ему, что делать. Мэгги в этом отношении была куда более покладистой, чем он. Даже теперь, когда Эверетт не пил, начальство раздражало его, хотя сейчас он стал все же более терпимым. Возможно, это пришло к нему с годами, а может, причина в том, что он был в завязке.
— Вас послушать, так все легко и просто, — вздохнул Эверетт, допивая воду.
Он внимательно посмотрел на Мэгги. Она была привлекательной женщиной, но умела держать дистанцию, старательно скрывая от окружающих свою женственность. Их с Эвереттом разделяла глухая стена, которую Мэгги никому не позволила бы разрушить. Эта стена охраняла ее надежнее, чем все монашеские облачения, которые она не носила. Она всегда помнила о данном ею обете, не важно — помнили ли об этом другие.
— Все действительно просто, Эверетт, — подтвердила Мэгги. — Я получаю указания от нашего Отца и выполняю то, что должна, что в настоящий момент представляется правильным. Я здесь, чтобы служить, а не руководить или учить других жизни. Это не мое дело.
42 
