Особенно,... 
57 
Ее переполнял гнев, она с трудом сдерживалась. Местный полицейский незаметно приблизился к Бер-нару. Один из пожарных что-то прошептал ему на ухо, полицейский кивнул и предложил Бернару пройти с ним для дачи показаний.
Бернар вспылил:
– Как вы смеете! Зачем вы ее слушаете, она же сумасшедшая! Она не соображает, что говорит!
– А Луиза? Луиза тоже сумасшедшая? А как насчет Шарля? Ему было всего четыре года, когда ты его убил.
Пережитое волнение взяло свое, Мари-Анж начала плакать. Зимняя ночь была холодной, кто-то из пожарных заботливо накинул плед на плечи Мари-Анж. Пожар удалось почти потушить, но разрушения были огромные.
– Господин граф, – сказал полицейский, – если вы не пойдете с нами добровольно – а я надеюсь, что вы все-таки пойдете, – мне придется доставить вас в участок в наручниках.
– Я этого так не оставлю! Это безобразие, я буду жаловаться! – возмущенно выкрикнул Бернар, но все-таки пошел с полицейским.
Гости давно разъехались, и с Мари-Анж и детьми остались Алан Фурнье, пожарные и несколько человек с фермы, прибежавшие тушить пожар.
Робер, которому давали кислородную маску, дрожал, но перестал плакать. Элоиза как ни в чем не бывало уснула на руках у пожарного. Алан предложил Мари-Анж переночевать у него. Глядя на пепелище, она вдруг осознала, что снова осталась без дома и ей в который раз предстоит начинать все сначала. Но главное, что она и ее дети живы.
Пока пожарные тушили тлеющий огонь, Мари-Анж оставалась во дворе. Наконец пожар был потушен, но несколько человек из пожарной команды остались дежурить до утра на случай, если огонь где-то еще затаился и вспыхнет вновь. Мари-Анж с детьми отправилась ночевать в домик сторожа. Утром с фермы пришла мать Алана, а чуть позже приехали двое полицейских.
– Графиня, нам нужно с вами поговорить, вы не могли бы уделить нам несколько минут? – спросил один.
Мари-Анж вышла из дома. Ей не хотелось, чтобы Алан слышал то, что она собиралась рассказать о муже. Задав ей несколько вопросов, полицейские сообщили, что пожарные обнаружили следы керосина в холле второго этажа, а также на лестнице, ведущей на третий этаж. Они сказали, что будет проведено полное расследование и, судя по всему, против Бернара выдвинут обвинение. Мари-Анж рассказала им о разговоре с Луизой де Бошан, и полицейские поблагодарили её за важную информацию.
Вечером Мари-Анж поехала в город и сняла номер в отеле. С ней поехала и мадам Фурнье. По распоряжению администрации в номер поставили две детские кроватки. Все четверо прожили в отеле неделю. Мари-Анж давала показания в полиции, отвечала на вопросы пожарных. Когда пепелище остыло, она вернулась в Мармутон, чтобы посмотреть, что еще можно спасти. Огонь уничтожил почти все, ей удалось найти только кое-что из столового серебра, несколько статуэток, кое-какие инструменты. Представители страховой компании уже побывали на пепелище, но пока было не ясно, сколько и когда Мари-Анж получит по страховке, да и получит ли вообще хоть что-нибудь, если будет доказано, что Бернар сам поджег дом.
Мари-Анж оправилась от потрясения через несколько дней. Последствия шока оказались тяжелее, чем она могла представить в ту страшную ночь. Онане только лишилась дома и чуть не потеряла детей, она потеряла мужа, веру в него, ее мечты и надежды сгорели в этом пожаре. Бернара взяли под стражу, и Мари-Анж с ним не виделась. При встрече, когда таковая состоится, ей хотелось выяснить у него только одно: неужели он так сильно ее ненавидел, что готов был убить собственных детей? Мотивы Бернара были совершенно ясны: он сделал это ради денег, и все же у Мари-Анж в голове никак не укладывалось, что человек способен на такое.
Когда первый шок прошел и Мари-Анж немного успокоилась, она позвонила Луизе де Бошан и поблагодарила ее за предупреждение. Как знать, если бы не Луиза, возможно, Мари-Анж хватило бы наивности и глупости поверить словам Бернара, . что он вернется с подмогой, и она бы не стала пытаться спасти себя и детей самостоятельно, не нашла бы ванную с окном и они все трое погибли бы в огне. И уж конечно, она бы не усомнилась в искренности мужа, когда он рыдал возле горящего дома. Но Мари-Анж знала, что никогда не забудет, с какой ненавистью Бернар смотрел на нее, когда она сидела на подоконнике. В эту минуту он, наверное, молился, чтобы ей не хватило смелости прыгнуть.
– Знаете, той ночью во время пожара мне показалось, что я слышу ваш голос, – призналась Мари-Анж. – Вы велели мне прыгать. Я ужасно боялась, думала, что так и не решусь. Но потом я представила, что Бернар может сделать с детьми, если меня не станет... и тут услышала ваш голос, который говорил: «Прыгай». И я прыгнула.
57 
