Последние отзывы

  163  

На месте моей капсулы – мрачный склад, где нет ничего, кроме строительного мусора.

Впереди меня ждет моя слава – ворота противника.

Господин Икэда надрывается прямо мне в ухо:

– Что ты наделал?

Я оборачиваюсь и вижу своего отца:

– Я пришел, чтобы забить гол!

– Это наши ворота, а не ворота противника! Предатель! Ты показал им, куда идти!

Кии для пула с треском ломаются и разлетаются в щепки.

***

Сказочный великан одной рукой сжимает руль, а другой трясет меня за колено.

– Ты, сынок, какой-то сон видел. Даже бормотал что-то.

Великан печален. Я таращусь вокруг, не понимая, где я. Мы в кабине грузовика, которая увешана гирляндами амулетов из храмов и усыпальниц. Глаза у великана величиной с бильярдные шары и смотрят в разные стороны.

– Кто знает, что ты там бормотал? Только не я. Нес какую-то бессмыслицу.

И тут ко мне разом возвращаются Эйдзи Миякэ и эти семь последних недель.

– Бессмыслица, на какой язык ее ни переводи,– продолжает великан, которого, кажется, зовут Хонда, но проверять это уже поздно.

Я чувствую странную легкость. Сегодня утром я встретился со своим отцом. Чувство потери, чувство победы, но сильнее всего – чувство свободы. И сейчас, вопреки всем своим представлениям о жизни, я направляюсь в Миядзаки, чтобы увидеться с матерью – впервые за шесть лет. Со скоростью меньше пяти километров в час. Разделенный на четыре полосы поток транспорта ползет по-черепашьи. Часы на приборной доске, подмигивая, сообщают, что сейчас 16:47. Я проспал больше трех часов, и кредит в банке сна еще не исчерпан. Если почтовый вирус Сути сработал именно так, как тот расписывал, файл Кодзуэ Ямая уже доставлен по каждому электронному адресу в каждой адресной книге по каждому электронному адресу в каждой адресной книге и т. д., девяносто девять раз. Это получится… больше компьютеров, чем есть во всей Японии, по-моему, так. Намного, намного больше, чем возможности тех, кто хотел бы его утаить. Так или иначе, но я от него избавился.

– Надо же так застрять, да еще у Хадано,– говорит Великан.– В дорожной сводке передали, что в десяти километрах отсюда перевернулся молочный фургон.

Городской токийский пейзаж сменился сельским, расчерченным на квадраты рисовых полей.

– В ясный день,– говорит Великан,– там, справа, видно гору Фудзи^[141].

Мир вокруг наполняется моросящим дождем. На ветровом стекле взрывами рождаются новые звезды, и дворники стирают их на каждый девятый такт. Трещит радио. На мокром полотне скоростного шоссе Томэи скрипят тормоза. Микроавтобус с детишками из школы для детей-инвалидов обгоняет нас по внутренней полосе. Они машут нам руками. Великан подмигивает фарами, и детишки сходят с ума от восторга. Великан посмеивается.

– Кто знает, отчего у детей сердечко забьется. Только не я. Загадочные создания – дети.

Мимо ряд за рядом проплывают теплицы. Я чувствую своим долгом поддержать разговор, чтобы хоть как-то оплатить проезд, но стоит мне открыть рот, как зевота раздирает лицо пополам.

– У вас есть дети?

– Нет, только не у меня. Мы с женитьбой родились под разными звездами. У многих дальнобойщиков есть подружки в каждом порту. По крайней мере, так они говорят. Но чтобы у меня?

У Великана есть своя история, но выпытывать ее как-то неприлично.

– Сигаретку? – Великан протягивает мне пачку «Кэбина», и я уже собираюсь закурить, как вдруг вспоминаю.

– Извините, я пообещал одному своему другу бросить.

Поэтому я зажигаю сигарету Великану и пытаюсь развеять дымом жгучее желание затянуться. Поток транспорта пробуждается от спячки и заставляет нас тоже прибавить скорость. Великан затягивается, перегибается через гигантских размеров руль и щелчком стряхивает пепел.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, когда-то и мне было столько же лет, как тебе. Я устроился на работу в «Сёва-Шелл», водил гигромные автоцистерны. Насколько гигромные? Гигромные. Отдел перевозок организовывал обучение прямо на месте – их малютки это тебе не обычные коробки для мотора, понимаешь? Спали мы в бывшей казарме в пригороде Ямагаты^[142]. Скверное было местечко, дождь со снегом и заморозки до самого марта. Нас было четырнадцать парней, на всех один длинный коридор, в котором для нас поставили низкие перегородки, чтобы можно было как-то уединиться, представляешь картинку?

Тру глаза. Мы обгоняем детишек в микроавтобусе. Они прижимают лица к стеклу и корчат рожицы. Я думаю о людях, что тонут вместе со своими подводными лодками.

  163