ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>

Наивная плоть

Не понимаю восторженных отзывов. Предсказуемо и шаблонно написано >>>>>

Охота на пиранью

Винегрет. Але ні, тут як і в інших, стільки намішано цього "сцикливого нацизму ©" - рашизму у вигляді майонезу,... >>>>>




  154  

Все исчезло, даже Китти исчезла, и не было больше никого, кроме голоса, произнесшего мое имя. Он прозвучал как глас, выкликающий обреченных, глас нездешний, исходящий из места, которое они, эти обреченные, считали навеки утраченным.

— О великий Боже… — произнес я.

— Спасибо, что вы пришли.

— Ганнер… Послушайте, вы считаете, мы могли бы выпить?

— Да. Я тоже выпью. Вы знаете, я виделся с Кристел.

— Да. Я этому рад.

— Она — ангел.

— Да. Спасибо.

— Она говорит, что рассказала вам о той ночи.

— Да.

— Можете вы простить меня?

— Я… простить вас?

— Это был ужасный, безумный поступок… я даже не буду пытаться его объяснить. Это была одна из тех удивительных минут, когда человек как бы скользит, не отдавая себе отчета в своих поступках.

— Я знаю, знаю. Кристел любила вас.

— Да. Это, знаете ли, так растрогало меня тогда.

— Вы пожалели ее. Вы были к ней так добры. Едва ли кто-нибудь еще так к ней относился. Едва ли кто-нибудь вообще замечал ее.

— Это была не просто жалость. Она была такая смешная храбрая девочка. И… о-о… такой ангел…

— Ганнер, я так ужасно, ужасно жалею о том, что случилось… это было до того страшно… я причинил столько вреда… если вам от этого станет легче, могу сказать, что я сломал себе жизнь… я никогда даже и не пытался что-либо в ней спасти…

— Теперь это уже не может служить мне утешением, — сказал он.

Мы посмотрели друг на друга.

В комнате было жарко. Ганнер, видимо, вспотел. Пиджак его был распахнут, галстук спущен, и он расстегнул несколько пуговиц рубашки. Я чувствовал, что лицо у меня взмокло и горело от перехода из холода в тепло.

— Сейчас у нас идет лучше, чем в прошлый раз, — сказал я.

— А почему вы допустили, чтобы в прошлый раз так получилось? — спросил Ганнер.

— А почему вы вынудили меня к этому? Я считал, что должен вести себя так, как вы хотите. Но позвольте мне теперь еще раз сказать… Господи, все кажется таким зыбким после того, что произошло… что могут сделать слова…

— Странно, вот уж никогда не думал, что мне это будет хоть в какой-то мере важно. Я вас так ненавидел, — вам, наверно, трудно даже представить себе такую ненависть и как она может разъедать душу…

— Но теперь вы больше не ненавидите?

— Нет, кажется, — нет. Могла ли она пройти? Возможно, Кристел помогла. Это было просто… поразительно… наша встреча с Кристел в среду. Она вам не рассказывала?

— Почти нет. Сказала, что угощала вас рыбными палочками. Сказала, что вы никогда их прежде не ели.

— Рыбные палочки — да, да! И я плакал.

— Этого она мне не говорила.

— Я много лет не плакал. Это было необыкновенно. А Кристел читала из Библии.

— Какое место?

— «Что только истинно, что честно, что справедливо…

— …о том помышляй».[60] Она — ходячая Библия. Вот это она действительно знает.

— Прошлый раз вы держались так, словно ненавидите меня.

— Я был зол. Мне казалось, что вы меня презираете, мне казалось, что вы меня просто используете. И потом я, наверное, был разочарован.

— Разочарованы?

— Да. Понимаете… когда я услышал, что вы приходите к нам… у меня возникла нелепая надежда, что наконец все утрясется. Это звучит дико — ведь прошлого изменить нельзя, по… А потом…

— Все, что связано с Энн, — это уже такое далекое прошлое, — заметил Ганнер.

— Вы сказали, что ваша ненависть ко мне вызывает к жизни призрак Энн.

— Да. Собственно, не совсем Энн. А потом мне показалось… Вот в эти последние дни… что призрак как бы стал таять… и возникла она, настоящая Энн, только очень, очень далеко… как бы вне досягаемости, вне всего…

— Я так ее любил, я любил ее отчаянно, иначе я бы…

— Да, да. А потом вы еще кого-нибудь любили?

Образ Китти обжег меня, словно к самому моему лицу поднесли докрасна раскаленную металлическую пластину с ее изображением.

— Так, как ее, — нет.

— Я не хочу проявлять любопытство, просто мне интересно, есть у вас кто-то…

— Нет. Я холост.

— Почему вы не вернетесь в академический мир, не вернетесь к преподаванию?

— Какой вы добрый, — сказал я, — как чудесно разговаривать с вами, как от этого меняется мир… Я-то считал, что вы захотите убить меня.

— Да, я понимаю. Ненависть может возобладать, как и чувство вины. Надо попытаться избавиться от этого бремени. Вы не возражаете еще поговорить об Энн?


  154