132 
Получил твое сообщение. Положение твое понимаю. Агент, которого отправляю к тебе с этим письмом, насколько я могу судить, надежен. Он объяснит тебе, в какой я оказался ситуации. Большую радость доставил мне сам факт получения от тебя личного послания, хотя, конечно, вести не обнадеживающие. Опишу тебе, как ты и просил, события пресловутого «процесса», помимо официального доклада, отосланного по обычным каналам в Совет.
Прежде всего, Джордж Шербан, главный обвинитель, отправился в Зимбабве и добирался туда очень медленно на перекладных, используя разного рода автомобильный и железнодорожный транспорт, иногда передвигаясь пешком, и при этом, как всегда, представляя разные молодежные армии. Путешествовать подобным образом довольно-таки опасно по многим причинам. Повсюду ведется множество затяжных войн, поэтому предугадать, как будет развиваться ситуация, весьма затруднительно. Молодежные армии анархичны, плохо организованы, иногда это просто соперничающие банды поджигателей и грабителей. Маршрут Шербана пролегал через несколько зон военных действий. Он запасся полномочиями самого высокого уровня, которые частенько его выручали, но несколько раз все же оказывался на грани задержания и однажды даже был арестован, однако добился освобождения. Брат по имени Бенджамин всюду сопровождает Джорджа Шербана. Он неоднократно подвергался перевоспитанию, всегда безрезультатно, но, что интересно, ни разу не проявил нелояльности, нежелания сотрудничать. Брата, однако, сопровождал вопреки нашим предостережениям. Наказывать за это Бенджамина Шербана я посчитал нецелесообразным ввиду его высокого авторитета и популярности в молодежных армиях.
В Зимбабве, в Булавайо состоялась грандиозная конференция, скорее, сход при дворе короля Лобенгулы. Присутствовал и нынешний Лобенгула, в ознаменование великого события объявивший амнистию и выпустивший на волю несколько тысяч пленных и преступников. Там, в сердце бывшего Черного континента, Джордж Шербан выслушивал наставления относительно принципов предстоящего разбирательства, которое каждый присутствовавший рассматривал как реальный судебный процесс, а не как средство пропагандистского воздействия. Поистине удивительно, что этот белый повсеместно воспринимается черными как полномочный представитель их интересов. Да к тому же Джордж Шербан не просто белый, а еще и частично индус. Отношение темнокожего населения Африки к индусам не нуждается в пояснениях. Удивительно и то, насколько скромно держался Бенджамин Шербан, известный ранее своим фанфаронством. Он все время вел себя как скромный советник брата, единственный среди них белый. Большой вес имело также, что он представляет Младших Юных, от восьми до четырнадцати лет. Группа несколько дней провела в Зимбабве, осуществила нелегальную вылазку в Трансвааль. Затем они вылетели в Грецию, получив благословение (это слово использовал Джордж Шербан в частном письме) от теперешнего Лобенгулы.
Им уже сообщили, что на содействие администрации рассчитывать нечего — их мероприятие не получит ни войск или полиции для охраны, ни добавочных рационов, ни моральной поддержки.
Согласно информации, которой я располагаю, подготовка к «процессу» проходит без эксцессов.
Лично я в амфитеатре не присутствовал, чтобы не демонстрировать нашей озабоченности по поводу развития событий, но получил множество докладов о «процессе» как от участников нашей делегации, так и от информантов, распределенных по другим делегациям.
По сравнению с прежними мероприятиями пять тысяч собравшихся представляли жалкое зрелище. Все делегаты голодные и ободранные, а часто и больные. Соответственно и настроение аудитории мрачное, циничное.
Даже добирались бедняги до места проведения этого спектакля с превеликими трудностями, хотя я и дал указания — не уверен, что они выполнялись — не препятствовать их перемещению. Многим, особенно европейцам, пришлось идти пешком.
Сразу начались было воровство, грабежи местных жителей и разборки, однако это удалось остановить, воззвав к чувству ответственности делегатов. Однако общее негативное впечатление осталось, и местное население сохраняло мрачную настороженность; возле лагеря всегда присутствовала толпа зевак, иногда в несколько сот человек.
Организаторы продумали распорядок мероприятия, размещение делегатов, выставили охрану — по большей части не от нападений извне, а чтобы не допустить внутренних беспорядков. Хотя было задумано равномерное распределение участников по расовым признакам, белые сразу же спонтанно выделились в лагерь внутри лагеря с отдельной охраной. Циркулировали шуточки, по большей части беззлобные, обыгрывался тот факт, что главный обвинитель белый. Повсюду распевали песенку: «Мой бабуля хиндустани, я почетный негритяни» (как вариант «Мой бабуленька британи»).
132 
