Особенно,... 
172 
— Нет, это в самом деле невероятно! — вскричала Элспет. — Вы со мной согласны, Урсула? Этот щенок явился сюда читать проповеди Дженнифер!
— Продолжайте, — сказала миссис Уилсден.
— Вам эти горькие обвинительные письма не приносят никакой пользы, — уговаривал Стюарт. — Я знаю, вам невозможно прийти в себя после случившегося…
— Стюарт… — произнесла Урсула.
— Но если бы вы попытались… сделать какой-то жест в сторону Эдварда, показать, что вы знаете, как он переживает свою вину, как ему стыдно… Какой-нибудь милосердный жест, что угодно, несколько строчек, записочку… Если вам это по силам, если вы напишете, что поможете ему полнее осознать произошедшее, увидеть все в истинном свете… вы тем самым поможете и себе избавиться от невыносимого отчаяния. Вы будете чувствовать себя по-новому. Извините, я не очень внятно выражаюсь.
— Вы, значит, хотите, чтобы я избавила его от чувства вины? Чтобы он больше не мучился и думал, что случившееся — лишь несущественная ошибка?
— Нет, я не это имею в виду. Он с этим никогда бы не согласился. Но безысходное разрушительное чувство вины или безграничной ненависти — это что-то вроде… бессмысленной дурной черноты… она уничтожает жизнь, которая должна… обновиться… жизнь людей, совершивших страшное преступление или страшно искалеченных.
— Это его чернота, — ответила миссис Уилсден. — Пусть он в ней утонет. Как вы могли прийти ко мне и сетовать, что ваш брат несчастен? Вы хотите, чтобы я помогла ему вообразить, будто все это сон?
— Я не против, пусть он будет несчастен, — сказал Стюарт. — Вернее, я против, но суть не в этом. Он будет всю жизнь чувствовать свою вину или, по крайней мере, свою ответственность. Он будет помнить случившееся всегда, каждый день. Я не хочу, чтобы ему что-то снилось, он и так погрузился в ужасный сон, где царят вина, страх и ненависть. Ваши письма усугубляют все, а я хочу, чтобы он проснулся и увидел жизнь в истинном свете. Если бы вы проявили хоть капельку доброты, это помогло бы Эдварду проснуться, это стало бы чем-то вроде электрошока. Он бы снова увидел мир, смог жить в нем и переделать себя. А сейчас он находится в мире фантазий.
— Вы отвратительный, самодовольный, глупый болтун, — заявила Элспет. — Мы наслышаны о вас. Вы делаете вид, что отказались от секса, и изображаете из себя святого. Неужели вы сами не понимаете, что вы мошенник? На самом деле вам доставляют удовольствие жестокость и власть. Жестокость — вот что вы делаете сейчас с нашим другом. Убирайтесь отсюда!
Стюарт не шелохнулся. Он смотрел на миссис Уилсден.
— Пожалуйста, простите меня за то, что я пришел и говорю вам все это.
— Вы переоцениваете мою способность лечить электрошоком убийц, — сказала миссис Уилсден. — Он продавал наркотики.
— Он никогда не продавал наркотики! — возразил Стюарт, хотя и не был в этом уверен.
— Я не хочу говорить с вами, — сказала миссис Уилсден. — Вы производите впечатление ужасного и отвратительного человека. Вы несете беду и боль, и я сочувствую людям, над которыми вы получите власть. Вы пришли сюда, чтобы шантажировать женщину. Так вот, вам это не удалось. Вы хотите, чтобы я простила этого мальчика, этого человека. Я не желаю прощать его.
— Я не понимаю почему, — сказал Стюарт.
— Он принес мне ужасное горе, уничтожил мою жизнь, мою радость. И он сделал это преднамеренно. Меня удивляет, что вам хватило наглости прийти сюда и мучить меня, произнося его имя. Вы не только наглец, вы жестокий садист, как сказала Элспет. А теперь, пожалуйста, покиньте мой дом.
— Извините, — отозвался Стюарт. — Я не хотел ничего плохого.
Он встал, зацепившись за лампу.
Сара вскочила с пола и включила в комнате верхний свет. На улице совсем стемнело. Стюарт увидел трех женщин, сидевших в ряд, как судьи: Элспет Макран в толстых очках на длинном носу, напоминавшем птичий клюв, изящная Урсула в наряде, похожем на униформу, с яркими внимательными глазами, и миссис Уилсден, которая выглядела моложе, чем две другие; у нее было изможденное лицо с высоким лбом и масса спутанных светло-каштановых волос.
Сара выпустила его из комнаты, и Стюарт вышел в коридор, где остановился в смущении. Сара широко распахнула дверь на улицу, и тут оказалось, что вечер выдался на удивление светлый. Стюарт проковылял по ступенькам и ступил на тротуар. Несколько мгновений спустя он осознал, что рядом с ним бежит кто-то, похожий на маленького оборванца. Это была Сара — в джинсах, с коротко подстриженными волосами. Ее маленькое цыганское лицо землистого цвета сердито смотрело на Стюарта. Она ухватила его за рукав, и Стюарт остановился.
172 
