69 
Старшины населенных в своих хуторах людей да почитают не поддаными своими, а вольноживущими под ими казаками и выходить оным с старшинских хуторов на войсковые земли, куда пожелают, вольно, кроме долгов, коими ежели кто будет обязан, не имеет воли выйтить, дондеже долг хозяйну не возвратит.
Казаков, как выше писано, во уважение их службы и понесенных ими трудов, ни в какие общественные и войсковые тяжести, под конец их жизни, не употреблять.
Вышеписанным старшинам и казакам, на вечно-спокойное показанными дворами, хуторами, мельницами, лесами, садами, виноградами и рыболовными заводами, владение, выдать открытые листы, с тем, чтоб до оного кроме хозяина и законного их наследия, ко владению никто права не имел, да и землей не утеснял.
Для военного время, а в случае и воровским образом нападения на войсковых жителей, или посторонних российских людей, от закубанских зловредных сосед, как служившие старшины, с поселенными людьми и казаками, так и неслужившие старшины, и казаки (исключая только старых сколеченных и малолетков, к службе негодных), словом сказать — без изъятия долженствуют, со всем воинским исправным прибором, к поражению неприятеля, имущественные конно, а неимущественные пешо, быть на каждой час во всей готовности.
Войсковый есаул долг имеет, по границе и внутри войсковой земли разъезжая, смотреть за определенными в окружные правления чинами и кордонными старшинами, дабы все повеления атамана кошевого и войскового правительства были выполняемы в самой точности, без и малейшей отмены, и ежели за кем будет им усмотрена какая неисправность, рапортовать атаману кошевому, и войсковому правительству, с подробным пояснением его винности, для чего от кошевого давать ему о том на оное наставление».
Спустя пятьдесят лет.
Представление исправлявшего должность наказного атамана Черноморского войска, генерал-майора Рашпиля командовавшему войсками на Кавказской линии и в Черноморье, генерал-лейтенанту Заводовскому, от 28 июня 1846 года(№ 3089).
«…При заселении Черноморского края, частная польза предпочиталась общей. Чтобы убедиться в этом, достаточно бросить один поверхностный взгляд на станичные и хуторские селитьбы. Лучшие угодья и приволья заняты хуторами, т. е. частными людьми, а станицам, т. е. народу, предоставлена местность, не представляющая никаких особенных удобств и выгод. Мало того, хутора окружают, так сказать — содержат в облежании станицы, из коих большая часть имеет выход в поле только в одну сторону, так что казак, преимущественно долженствующий дорожить, вообще дорогим для земледельца, временем, принужден нередко выносить плуг и косу за десять и более верст от своей хаты. Вот где должно искать начала этой, так резко видимой в настоящее время в войске, потери равновесия народного благосостояния между чиновным классом и народом. Первый произвольно захватил лучшие, обширнейшие и притом неуместные участки; народу же достались участки, противу тех скудные, не представляющие никаких поощрений к развитию промышленности и даже производительности, а сверх того, для некоторых станиц — несоразмерно малые. Таким образом, неуместное сближение степных хуторов с станицами, подавив промышленные и производительные силы этих последних, было вместе с тем причиной крайнего упадка в станицах и сельских ремесл, так что в настоящее время во многих станицах трудно даже найти кузнеца или плотника.
Нет сомнения, что при степном скотоводстве хутора так же необходимы, как кочевые юрты; но их место в степи, вдали от станиц. И только с освобождением станиц от облежания хуторов и со снабжением их достаточными пропорциями земли, откроется возможность учредить правильное трехпольное хлебопашество, завести леса, станичные плодовые конные косяки и прочее, что к общественному благосостоянию станиц, Высочайшим о войске положением, преподано, и чего до настоящего времени нет и быть не может без размежевания земли.
Оказалось даже невозможным, за всеми предпринятыми попытками, достигнуть, посредством учреждения особых станичных табунов, одной из важнейших выгод для службы, чтобы конные казаки, возвращаясь со службы в свои станицы на льготу, не сбывали своих верховых лошадей — к чему принуждает каждого из них недосуг для ухода за конем, при хозяйственных занятиях и заботах. Предположенное, к отвращению этого видимого зла для службы, учреждение из строевых лошадей льготных служивых казаков, особых станичных табунов, а на зиму для них зимовников, с общими запасами сена, нашло решительную преграду в недостатке земли по станичным юртам.
69 
