173 
— О чем вы думаете? — спросил его Вулф.
То же спрашивала у него Хелен. И Дженни Филдз. Дженни понравилась первая глава „Мира от Бензенхейвера“. Она находила, что повесть не лишена достоинств: интересные герои, довольно выразительно описана вся гнусность похоти. Похвала Дженни беспокоила его куда больше, чем критика Вулфа. Гарп довольно пренебрежительно относился к литературным суждениям матери.
— Боже мой, ты только вспомни ее книгу, — часто говорил он Хелен, но она, верная своему слову, держалась в стороне от этих споров. Она не станет читать новую повесть Гарпа, ни одной страницы.
— Почему он вдруг захотел разбогатеть? — спрашивал у Хелен Джон Вулф. — Что с ним происходит?
— Не знаю, — пожимала она плечами. — Кажется, он верит, что деньги нас защитят.
— От чего? — недоумевая Вулф. — Или от кого?
— Вам придется подождать, пока я закончу книгу, — объявил Гарп издателю. — Бизнес есть бизнес. Эту книгу я пишу ради денег и хочу, чтобы вы не ждали от нее ничего другого. Мне все равно, нравится она вам или нет. Я прошу вас об одном: ее надо хорошо продать.
— Я не бульварный издатель, — ответил Джон Вулф, — да и вы, по-моему, не бульварный писатель. Жаль, что мне приходится об этом напоминать.
Слова Гарпа сильно его задели. Он сердился на то, что Гарп взялся судить о бизнесе, в чем он, Джон Вулф, смыслил куда больше. Но он помнил, какую трагедию пережил Гарп. Знал, что он хороший писатель и лучшие его книги еще впереди. И не хотел терять его.
— Бизнес есть бизнес, — повторил Гарп. — Вы считаете мою книгу бульварной? Что ж, тем легче будет ее продать.
— Это не главное, — грустно усмехнулся Вулф. — Никому не известно, почему одни книги раскупаются, а другие нет.
— Знакомая песня, — огрызнулся Гарп.
— Я не заслужил, чтобы вы так со мной разговаривали, — заметил Джон Вулф. — Я ваш друг!
Гарп знал: это действительно так. Он повесил трубку, перестал отвечать на письма и закончил „Мир от Бензенхейвера“ за две недели до того, как Хелен с помощью только одной Дженни произвела на свет третьего ребенка — девочку, тем самым избавив их от необходимости подыскивать мужское имя, которое не имело бы ни малейшего сходства с именем Уолт.
Дочку назвали Дженни. Дженни Гарп — так звалась бы и Дженни Филдз, имей Гарп законного отца. Дженни была счастлива, что внучка унаследовала ее имя.
— Вы будете нас путать, — сказала она.
— Но я-то всегда звал тебя мамой, — успокоил ее Гарп. Он не стал напоминать матери, как однажды ее именем назвали фасон платья. И почти год нью-йоркские модницы щеголяли в белых платьях медицинских сестер с ярко-красным сердечком, вышитым на левом кармашке. „Дженни Филдз“ — было написано на сердечке.
Когда родилась дочь, Хелен была счастлива. Ее переполняла благодарность: первый раз после смерти Уолта она почувствовала, что нестерпимая боль утраты отступила от сердца.
„Мир от Бензенхейвера“, спасший Гарпа от тех же мук, находился теперь в Нью-Йорке у Джона Вулфа. Издатель вновь и вновь перечитывал роман. Ему удалось пристроить первую главу в порнографический журнал столь похабного свойства, что, по его убеждению, Гарпу ничего не останется, как поверить в бесславный конец своего детища. Журнал назывался „Промежности“, и помещенные в нем фотографии в точности соответствовали названию. История Гарпа о жестоком изнасиловании и страшной мести была проиллюстрирована множеством снимков „влажных открытых бобрих“, о которых Гарп слышал еще от приятелей-борцов, когда учился в „Академии Стиринга“.
Гарп набросился на издателя с яростными упреками: конечно же, он нарочно отдал его главу в самый низкопробный журнал и даже не попытался пристроить ее получше.
Честный Вулф уверял, что обошел все редакции в городе и всюду получал от ворот поворот. Только порножурнал, последний в списке, по достоинству оценил сочинение Гарпа. Да разве где-нибудь еще найдешь место для дикого, невиданного насилия, расцвеченного бессмысленной мишурой секса?
— Но моя книга будет совсем о другом, — возмутился Гарп. — Вы в этом убедитесь.
Как бы там ни было, он живо интересовался судьбой первой главы „Мира от Бензенхейвера“, напечатанной в „Промежностях“. Но вскоре обнаружилось, что ее появления никто не заметил. Публика, покупавшая журнал, предпочитала разглядывать скабрезные картинки и вряд ли когда-нибудь утруждала себя чтением.
173 
