Последние отзывы

  150  

Это честный ответ, пусть даже и отталкивающий для некоторых. Но, с другой стороны, правительство никогда не в состоянии сделать так много, как вам хотелось бы, или так много, как вы считаете нужным; оно по самой своей природе — то, что створаживает идеализм. Даже и так, пару раз мистер Блэр, такое ощущение, дает петуха. Взять хотя бы патетическую фразу из его предвыборного манифеста: «Образовательная система, которая служит элите и пренебрегает большинством, — это публичное оскорбление нашей морали и брешь в нашей экономике». В какой бы фазе ни находилось мое политическое сознание и сколь бы вольно ни возможно было интерпретировать лексические значения отдельных слов, в целом это должно продемонстрировать намерение упразднить привилегированные частные школы. Но слова ведь не означают этого, так ведь? «Нет». Но как так? Не является ли «публичным оскорблением морали», что образование ребенка зависит от материального благосостояния родителей? «Оскорбление», осторожно соглашается он, «в том, что качество нашего образования диктуется количеством богатства, которым вы обладаете. Но вопрос в том, как вы будете преодолевать это. Собираетесь ли вы упразднить возможность людей давать своим детям частное образование — или сосредоточитесь на том, чтобы поднять стандарты государственного образования?» Почему бы не заняться тем и другим одновременно? «Я думаю, это неправильно с точки зрения принципов и нереалистично — с точки зрения политики». Наседать на мистера Блэра в этом случае кажется несколько несправедливым, поскольку сам он выбрал для своих детей образование в государственном секторе, да и аболиционизм уже довольно давно отсутствует в программе лейбористов; но в известной степени он сам завел разговор об этом. «В политике приходится решать, где бы ты хотел, чтобы прошла демаркационная линия», — заключает он. Упразднение частных школ, по его словам, «будет воспринято и как месть, и как принципиальная ошибка… Это неизбежно провело бы демаркационную линию между нами и консерваторами не там, где следует».

Мистер Блэр — исключительно практичный политик, и таким он и останется. Он знает, что ссора идет из-за срединного участка земли (поэтому партия выбрала именно его), и нет смысла драться за тот дальний холм, пусть даже с него и открывается прекрасный вид. Кем-то сказано было однажды, что между лейбористами и консерваторами всего полдюйма разницы, однако это те полдюйма, в пределах которых мы все живем. Мистер Блэр идеалист без идеологии, что, естественным образом, кажется подозрительным левому крылу его партии. Энтони Ховард, который по-прежнему надеется, что ему когда-нибудь все же принесут холодец с мясом, хамовато называет Блэра «мальчуганом в синем», намекая на цвет тех, кто придерживается правых взглядов. С другой стороны, Ховард признает нехарактерную мощь позиции нынешнего лидера. Он заступил на этот высокий пост с небольшим багажом и несущественными долгами. Он ничем не обязан профсоюзам. Он в меньшей степени аппаратный политик, чем оба его предшественника, Киннок и Смит. «В этом его сила, — говорит Ховард. — Он может перерезать пуповину, связывающую его с прошлым».

Несомненно, мистер Блэр — это самый перспективный с 1979 года для лейбористов шанс вернуться во власть. (И — еще один дополнительный штрих, имеющий отношение к модернизации: в случае его успеха на Даунинг-стрит, 10, появится первая работающая жена.) Нужно быть извергом — или консерватором, — чтобы не желать ему добра: мало какая страна извлекает пользу из длительных периодов однопартийного правления. Лейбористы в настоящее время более-менее сплоченны, электорату более-менее осточертели тори, а сами тори более-менее понимают, что туфли миссис Тэтчер им уже маловаты. Как бесстыдно выразился о Блэре один анонимный консервативный министр, «мы все еще не знаем, говорить ли нам, что у него нет политической программы, или говорить, что его политическая программа никуда не годится»». К настоящему моменту именно лейбористы устанавливают повестку дня и именно тори — отбрехиваются. Так, не успело словосочетание «полная занятость» за несколько недель лейбористской избирательной кампании облететь всех заинтересованных лиц, как министр по делам занятости Дэвид Хант, выступая перед собранием Конгресса профсоюзов, уже заявил, что правительство также примкнуло к данному политическому курсу. Это был невообразимо примиренческий или «мокрый» для консервативного министра жест — и знак того, что вот-вот начнутся настоящие сейсмические толчки паники. Вряд л и было совпадением то, что всего через пару недель, после перетасовки кабинета мистера Мэйджора, министр по делам занятости и трудоустройства Хант внезапно сам оказался нетрудоустроенным.

  150