Особенно,... 
113 
Восемнадцатого декабря верховный суд принял решение по делу японцев, объявив противозаконными любые попытки содержать под стражей «преданных» граждан против их воли. Но правительство уже совершило такое преступление два с половиной года назад, и теперь вернуть прошлое не представлялось возможным. Большинство людей сомневались, смогут ли они вернуться к обычной жизни. Им было некуда идти, невозможно добраться до прежних мест жительства — правда, администрация лагерей пообещала выдать им по двадцать пять долларов на переезд. У всех семей возникали такие же проблемы, как у Танака, или еще хуже.
До Рождества осталась всего неделя, а Рэйко с детьми никак не могли решить, что предпринять. Они собирались в Нью-Джерси и, конечно, хотели, чтобы Хироко присоединилась к ним. Размышляя об этом, Хироко вдруг заметила, что и Салли стала подавленной и серьезной. Каждому из них требовалось принять решение. Горе и потрясение объединили их, и предстоящее расставание казалось еще большим горем. По крайней мере у Хироко был Тойо — единственная радость в ее жизни, ее малыш.
Наконец, тщательно все обдумав, она серьезно поговорила с Рэйко. Она останется здесь — не в лагере, а на Западном побережье, если сможет найти работу. В последнем Хироко не была уверена. Она не закончила учебу, и, хотя проработала медсестрой два года, без диплома ее не приняли бы ни в одну больницу. Ей придется подыскать себе что-нибудь попроще.
— Но почему ты не хочешь уехать с нами? — Рэйко встревожилась, услышав, какое решение приняла Хироко.
— Я хочу остаться здесь. — тихо произнесла она, — на случай, если Питер вернется. И потом, когда война закончится, я должна уехать в Японию как можно скорее. — Прошло уже четыре месяца с тех пор, как она получила последнее письмо от Питера, и теперь не сомневалась в самом худшем.
Она редко говорила об этом, но мысленно терялась в догадках и молилась, чтобы Питер оказался жив. Хироко верила в это — не только ради себя, но и ради Тойо.
— Если что-нибудь случится, если ты не найдешь работу или… — Рэйко не хотелось произносить слова «если Питер погиб», но мысленно она добавила их, — что бы ни случилось, приезжай в Нью-Джерси. Мои родственники будут рады принять тебя, и, как только я получу работу, мы постараемся найти себе отдельное жилье. — Ей была необходима всего одна спальня для себя и девочек.
— Спасибо, тетя Рэй, — произнесла Хироко. Женщины обнялись и заплакали. Они так много пережили вместе. Хироко приехала в Америку, чтобы провести здесь год, научиться новым обычаям, а вышло так, что она пробыла в Штатах три с половиной года. Оглядываясь назад, она думала, что живет здесь целую вечность.
Девочки с разочарованием услышали о том, что Хироко не едет с ними, и все Рождество пытались переубедить ее. Отъезд намечался после Нового года. Кое-кто из бывших пленников уже уехал, но многие отказались. Старики объясняли, что им некуда идти, у многих не осталось родственников, лагерь стал их единственным домом. Понемногу до лагеря доходили наводящие ужас рассказы от уехавших людей — о том, что вещи не сохранились, автомобили были угнаны с государственных стоянок, склады оказались разграбленными. Большинство эвакуированных лишились всего имущества. Слушая об этом, Хироко вспомнила о кукольном домике Тами. В двенадцать лет ей было уже поздновато играть в куклы, но домик мог стать чудесной памятью о ее детстве. Рэйко плакала, вспоминая обо всех фотографиях и памятных вещах, которые значили для нее еще больше теперь, после смерти Кена и Така. На складе остались и ее свадебные фотографии, и все снимки Кена. Рэйко разразилась слезами, поняв, что у нее осталась единственная фотография сына — та, на которой он был снят в мундире на Гавайях.
— Не думай об этом, — попыталась утешить ее Хироко.
Но а эти дни им то и дело приходилось задумываться.
Вечером на Рождество, подарив Салли колечко, собственноручно сделанное из позолоченной проволоки и крошечного кусочка бирюзы, найденного в горах, Тадаси решил серьезно поговорить с девушкой. Ему хотелось знать, чем она намерена заняться в будущем.
— О чем ты? — удивленно спросила она, и Тадаси улыбнулся. Они встречались уже целый год, с тех пор как умер ее отец, но будь он помоложе, Тадаси назвал бы эти встречи «дружбой». — Ты имеешь в виду учебу? — добавила Салли, смущенная и расстроенная предстоящим расставанием. Она ходила как тень несколько недель подряд: у свободы был лишь один недостаток — необходимость расстаться с Тадаси.
113 
