29 
Нина обернула полотенце вокруг себя.
– Я не хочу говорить об этом.
– Но мы должны поговорить. Мне нужно знать…
– Что ты хочешь знать? – она повернулась к нему. – Как я пятнадцать часов рожала Джорджию, зная, что ее отец где-то далеко и не поддержит меня? Что ты хочешь знать? Как Андре отказался признать ее?
Марк не сводил с нее глаз, все его отрепетированные обвинения поблекли рядом с этим гневным криком.
– Ты не имеешь права судить меня. Знаешь, каково быть брошенной беременной женщиной?
– Нет. – Он вздохнул. – Конечно, я не должен судить тебя.
– Джорджии нужен был отец, но твой брат не удостоил нас с дочкой своим вниманием.
– Он не планировал иметь детей с тобой.
– Для зачатия ребенка нужны особи обоих полов. Значит, и ответственность за него ложится на плечи мужчины и женщины поровну. Кроме того, бывают непредвиденные случаи. – Она бросила на него выразительный взгляд. – Сегодня, кстати, я тоже не заметила презерватива.
– Я не… ты знаешь… – Краска стыда залила его щеки.
Нина презрительно подняла брови.
– Знаю ли? Я знаю одно: и ты сейчас оказался в той же ситуации, что и твой брат.
– Но я готов к ответственности. Если мы сможем зачать ребенка, я не стану бегать от тебя.
– Несмотря на то, что едва выносишь меня? Марк твердо посмотрел ей в глаза.
– Свои личные симпатии и антипатии я оставлю при себе.
Сердце Нины сжалось. Марк не был похож на своего брата, порхавшего как мотылек и не желавшего принимать ответственность за свои поступки. Старший из братьев Марселло явно умел держать свое слово.
Девушка отвернулась.
– Я не собираюсь беременеть.
– Но если бы это случилось… – Он провел рукой по волосам, словно раздумывал. – Ты бы сказала мне?
Нина на мгновение встретилась с ним глазами.
– Я была бы обязана это сделать.
– Я пойду к Джорджии, а ты возвращайся в постель. Ты выглядишь… измученной.
Нина хотела было возразить, но вдруг передумала.
– Спасибо. – Девушка двинулась к двери.
– Нина? – Марк подождал, пока она обернется. – Прости.
Ее рука замерла у дверной ручки.
– За что?
Он виновато посмотрел на нее.
– Я хотел бы знать правду о рождении Джорджии до… – Он замялся.
Она поморщилась.
Марк хотел что-то добавить, но дверь за Ниной уже закрылась.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Первое, что увидела Нина по возвращении домой, был чек на столе.
Она не знала, как ей реагировать на столь вопиющее хамство. Деньги как выражение сожаления или метод оскорбления? Она смяла и бросила его в ближайшую стену и только тогда услышала за спиной неодобрительное шипение. Обернувшись, Нина увидела Лусию, ее глаза не отрывались от белого шарика на полу.
– Синьора желает, чтобы я прибралась?
– Нет, спасибо, – машинально ответила Нина по-итальянски.
Женщина открыла и закрыла рот, как делают рыбы, когда их вытаскивают из воды.
– Мне следовало сказать раньше. – Нина смущенно пожала плечами. – Я умею говорить по-итальянски.
– Синьор Марселло не предупредил меня, – Лусия слегка сузила глаза.
– Вы ему не сказали? Экономка в удивлении приподняла брови.
Нина вздохнула.
– Есть много вещей, о которых я ему не сказала. – Девушка повернулась к Джорджии, с шумом посасывающей кулачок.
– Синьор Марселло попросил меня передать вам, что он уехал по делам, но будет дома вовремя, чтобы вместе отправиться в аэропорт.
Почувствовав спиной изучающий взгляд Лусии, Нина обернулась и нерешительно улыбнулась женщине.
– Благодарю, Лусия.
– Он станет хорошим мужем, – внезапно после паузы заговорила экономка. – Вы должны дать ему время. Сейчас он не в себе, он очень скорбит о матери и брате.
Девушка неуверенно улыбнулась на замечание экономки: Марк не единственный, кто не в себе.
– Джорджия прелестный ребенок, – продолжила Лусия. – Она принесла радость в жизнь синьора Марселло.
Нина взяла ручку девочки и поцеловала каждый пальчик по очереди.
– Она моя жизнь, правда, Джорджия?
– Вы чудесная мать, – вдруг сказала Лусия. – Никто в этом не сомневается.
Нина обернулась. Удивительно, какая перемена! Взгляд Лусии был таким напряженным, что Нина почувствовала себя виноватой.
– Пока вы принимали душ, вам звонили.
– Да? – На спине у Нины выступил пот.
– Я боялась, что звонок разбудит Джорджию, и ответила. Вы не сердитесь?
29 
