147 
А секс у Бергмана! О, эти женщины в возрасте! Только подумать, что Джек познакомился с ними – с Биби Андерсон, Гуннел Линдблум, Ингрид Тулин, Лив Ульман – с пенисом у Эммы в руке! А Алиса еще выражала надежду, что он не знаком с девушками, которые проходят весь путь до конца! Бывают же такие наивные татуировщицы!
– Дик, что случилось? Потерял горб? – спросила Мишель (еще одна шутка времен «Ричарда III»).
– Он у меня сдулся, – ответил Джек.
Он не мог себя обмануть – «Боец из Кентукки» ни на секунду не привлек его внимания. Мишель и Джек продержались до конца «Рио-Гранде». Джон Уэйн снова пошел на войну, на этот раз с апачами, а заодно со своей буйной женой, с чужим ему человеком в исполнении Морин О'Хара и ее бесконечных грудей, но Джек смотрел на одну Мишель. Боже, как она прекрасна! Какая милая, умная, веселая. Как он хочет ее.
Мишель Махер тоже хотела его в тот вечер, но Джек отказался с ней спать – несмотря на то, что глаз не мог от нее оторвать и был не в силах удержаться, чтобы не целовать ее, не обнимать ее, не ласкать. И все повторял ее имя. Много лет спустя он будет просыпаться, снова повторяя ее имя: «Мишель Махер, Мишель Махер, Мишель Махер».
– Джек Бернс, – сказала она, словно подшучивая над ним, – он же Ричард III, он же леди Макбет!
Она целовалась лучше всех-всех женщин, каких он знал до и после нее (и это на фоне Эммы, которая целовалась как тропический ураган). Никто не мог побить Мишель Махер по части поцелуев.
Ну так почему же Джек не сказал ей правду? Что он опасается, не болен ли гонореей; что он, наверное, подцепил ее от похотливой судомойки, женщины, годящейся ему в матери. В самом деле, сюжет, достойный эксетеровского драмкружка – или, скорее, продолжение «Невесты по почте».
Почему Джек не сказал Мишель, что любит ее, что хочет защитить ее от всего плохого, что есть в нем (на самом деле или в воображении)? Он мог бы выдумать какую хочешь историю – видит бог, он сумел бы это сыграть. Он мог бы соврать Мишель Махер, что ему на пенис наступил партнер в спортзале – очень частая, кстати, травма у борцов, хотя они, конечно, стесняются об этом говорить. Тут уж, конечно, он смог бы убедить девушку, что ему просто больно заниматься с ней любовью.
Но нет, Джек был такой дурак! Он предложил ей вместе помастурбировать, вместо того, чтобы по-человечески трахнуться!
– Это же самый безопасный секс на свете! – сказал он, пока вокруг них ревела кровавая бойня и апачи гроздьями падали на землю. Джон Уэйн дрался не на жизнь, а на смерть, а Джек – Джек совершал самоубийство перед Мишель Махер.
– Ну, просто ты раздеваешься, я раздеваюсь, потом я ласкаю себя, а ты – себя, – сказал он, роя себе тем самым могилу. – Мы смотрим друг на друга, целуемся – воображаем, как мы это делаем, ну, словно мы актеры.
Слезы в глазах Мишель Махер разбили бы сердце любому, покажи кто-нибудь их в тот миг на большом экране; она была такая красавица, ее нужно было показывать самым крупным из всех крупных планов.
– О Джек! И все это время я защищала тебя! Все вокруг говорят: «Джек Бернс странный, очень странный». А я все время отвечала: «Да нет же!»
– Мишель… – начал было Джек, но прочел все в ее глазах. Он видел, как она влюбилась в него; сейчас он увидел, как потерял ее навсегда. На экране телевизора оседала пыль – мертвые лошади, мертвые апачи.
Джек оставил Мишель одну в спальне; он хорошо умел чувствовать других, он знал, что сейчас ей хочется побыть одной. С ней остался и красавец-пес, а «Спокойного человека» Джек смотрел уже в своей спальне, рядом с ванной и Пикассо.
В этом фильме Джон Уэйн играет ирландца-боксера, который бросает бокс после того, как случайно убивает соперника на ринге. Он уезжает из Америки обратно в Ирландию и влюбляется в Морин О'Хара и ее бесконечные груди (ну еще бы). Но брат Морин (в исполнении Виктора Маклаглена) полный урод и собирается побить Уэйна, которому приходится вспомнить, как это махают на ринге кулаками. Сцена драки – самая длинная в мировом кинематографе и самая неправдоподобная.
Джек решил, что, сойдись Виктор и Джон по-настоящему, первый отколошматил бы второго по первое число. Маклаглен-то был профессиональным боксером, он дрался с Джеком Джонсоном и вломил ему будь здоров. Джон Уэйн не выстоял бы против Маклаглена и раунда.
Наутро они с Мишель поехали обратно в Эксетер, по дороге (а она была долгая-долгая) почти не разговаривали. Джек еще сильнее испортил их отношения, сказав, что любит Мишель и предложил ей заняться мастурбацией потому, что уважает ее.
147 
