46 
Мисс Тенета встала, не хрустнув ни одной косточкой. Она выглядела в точь-точь как мисс Тенета, настоящая, улыбающаяся. А то, что осталось лежать на листьях, казалось в этом странном свете всего лишь тенью.
Рядом с ней стояла очень высокая темная фигура. Это был сам Смерть. Тиффани уже встречалась с ним раньше, в его собственных владениях за Темной Дверью. Однако и без этого не трудно было догадаться, кто он такой. Коса, длинная мантия с капюшоном и, конечно же, связка песочных часов были ключами к разгадке.
— Где твои манеры, дитя? — сказала мисс Тенета.
Тиффани подняла голову и произнесла.
— Доброе утро.
— ДОБРОЕ УТРО, ТИФФАНИ БОЛИТ, ТРИНАДЦАТИ ЛЕТ, — ответил Смерть своим незвучащим голосом. — ВИЖУ, ТЫ В ДОБРОМ ЗДРАВИИ.
— Также не помешает слегка поклониться, — добавила мисс Тенета.
«Поклониться Смерти?» — подумала Тиффани. Бабушке Болит это бы не понравилось. Никогда не склоняй колени перед тираном, она бы так сказала.
— НАМ ВСЕ-ТАКИ ПРИДЕТСЯ ПРОГУЛЯТЬСЯ ВМЕСТЕ, МИСС ЭВМЕНИДИЯ ТЕНЕТА, — Смерть галантно взял ее под руку.
— Эй, подождите минутку! — сказала Тиффани. — Мисс Тенете сто тринадцать лет!
— Э… Я слегка изменила возраст по профессиональным причинам, — ответила мисс Тенета. — Сто одиннадцать лет звучит так… несолидно.
Словно для того чтобы скрыть свое призрачное замешательство, она запустила руку в карман и вытащила из него дух сэндвича с ветчиной.
— Ах, это сработало, — сказала она. — Я знаю, я… Эй, а куда делась горчица?
— С ГОРЧИЦЕЙ ВСЕГДА БЫВАЮТ СЛОЖНОСТИ, - ответил Смерть, и они начали блекнуть.
— Горчицы нет? А что насчет маринованного лука?
— КАК ОКАЗАЛОСЬ, СОЛЕНЬЯ ВСЕХ ВИДОВ НЕ ОБЛАДАЮТ ДУХОМ. МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ.
Позади них появился контур двери.
— В новую жизнь без приправ? Какой ужас! А как же соус? — спросила исчезающая мисс Тенета.
— ЕСТЬ ДЖЕМ. ДЖЕМ ПОЛУЧАЕТСЯ.
— Джем? Джем! С ветчиной?
И они ушли. Свет стал нормальным. Звуки вернулись. Время снова продолжило свой бег.
И опять важным было не погружаться в раздумья, а только оставаться внимательной, уравновешенной и сосредоточиться на том, что надо сделать.
Поглядывая на людей, все еще слоняющихся по пустоши, Тиффани сходила домой и принесла несколько одеял, свернув их так, чтобы никто не смог заметить два бутафорских черепа и паутиноделающую машинку, укрытых в них. Затем, надежно запрятав секрет Боффо рядом с мисс Тенетой, она начала засыпать могилу, к ней тут же устремилось двое мужчин и стали помогать — как вдруг из под земли послышалось:
«Дин-дон. Дон.»
Мужчины застыли. Тиффани тоже, но ее Третий Помысел вклинился, заявив: «Не Пугайся! Помнишь, она сама остановила их! Комок земли и что-то в этом роде могли запустить их снова!»
Она расслабилась и мягко сказала.
— Наверное, она всего лишь попрощалась с нами.
Оставшаяся часть могилы была закопана с редкостной скоростью.
Вот я тоже стала частью Боффо, думала Тиффани, когда народ начал расходиться по своим деревням. Но мисс Тенета работала не покладая рук. Она заслужила того, чтобы стать мифом, если это то, чего ей хотелось. И я клянусь, я клянусь, что в глухие, темные ночи они ее услышат…
А сейчас здесь остался только ветер, завывающий в деревьях.
Она пристально смотрела на могилу.
Надо что-то сказать, кто-то должен. В конце концов, она была ведьмой.
Как в горах, так и на Мелу люди не были особо религиозными. Раз в год приходили омниацы и устраивали молитвенные собрания, иногда приезжали на ослах жрецы храмов «Удивляющиеся Девяти Дням» или «Искателей Маленькой Веры», или Церкви Мелких Богов. Люди приходили послушать их, если жрец завлекательно говорил или багровел от крика. Они подпевали песнопениям, если им нравилась мелодия. И затем все расходились по домам.
— Мы люди маленькие, — сказал как-то ее отец. — Глупым будет привлекать к себе внимание богов.
Тиффани вспомнила слова, произнесенные им над могилой Бабушки Болит почти целую жизнь тому назад. Тогда на залитом солнцем торфе, с кричащими в небе хищными птицами, слова эти казались всем, что могло быть сказано. Она повторила их сейчас:
— Если и есть Освященная земля, то вот она.
— Если и есть Святой день, то он пришел.
Она заметила какое-то движение, Билли Подбородище, гоннагль, вскарабкался на рыхлый холмик могилы. Он серьезно поглядел на Тиффани, затем снял с плеча свою мышлинку и заиграл.
46 
