67 
— Я знаю множество заклинаний, которые могут помочь…
— Нет! Никакой магии! Только чтобы убрать боль! Разве ты этого не знаешь?
— Да, но миссис Иервиг говорит…
— Почему бы тебе в таком случае не пойти и не попросить помощи у миссис Иервиг?
Аннаграмма вытаращила глаза на Тиффани. Слова прозвучали громче, чем та намеревалась произнести. И тогда лицо Аннаграммы приняло выражение, которое она сама, возможно, считала дружелюбным. Оно придавало ей слегка сумасшедший вид.
— Эй, вот что я придумала! — сказала она, сияя как кристалл, который вот-вот разобьется вдребезги. — Почему бы тебе не вернуться в коттедж и не поработать на меня?
— Нет, у меня полно других дел.
— Но ты так хорошо справляешься с грязной работой, Тиффани, — сказала Аннаграмма сладким голосом. — Как будто само собой все получается.
— Я принимала ягнят с самого детства, вот почему. Маленьким ручкам легко проникнуть внутрь и распутать.
У Аннаграммы появился тот блуждающий взгляд, присущий ей, когда она что-то не поняла.
— Внутрь овцы? То есть прямо…
— Да, конечно.
— Распутать?
— Иногда ягнята идут ножками вперед, — пояснила Тиффани.
— Ножками вперед? — пробормотала Аннаграмма.
— Еще хуже бывает, когда двойня.
— Двойня… — тут Аннаграмма, будто заметив изъян, встрепенулась. — Но послушай, на картинках с пастушками ничего такого не нарисовано. Я думала, что пастушки только стоят и смотрят, как овечки едят травку.
Бывают моменты, когда задумываешься, насколько лучшим стал бы мир, если Аннаграмма получала бы время от времени оплеуху. Невообразимые, дурацкие, оскорбительные реплики; полное отсутствие заинтересованности в ком-либо еще, кроме себя; такая манера общения, как будто все вокруг плохо слышат и глупы… все это может вызвать у вас бешенство. Но вы сдержитесь, потому что изредка из-за этого лица проглядывало настоящее. Ее настоящее — озабоченное, обезумевшее личико — глядело на мир, как зайчонок на лисицу, и кричало на него в надежде, что он исчезнет и не причинит ему вреда. И на сборе ведьм, которые далеко не глупы, ей передали это владение, которое стало бы тяжелой работой для любого.
В этом не было смысла.
Нет, совершенно никакого смысла.
— Такое бывает, только когда окот трудный, — сказала Тиффани, лихорадочно размышляя. — Когда ты в поле, когда темно, холодно и идет дождь. Художников в такие минуты никогда рядом не оказывается. Просто удивительно.
— Почему ты на меня так смотришь? — спросила Аннаграмма. — Как будто меня тут нет!
Тиффани моргнула. Ну хорошо, подумала она, и как я должна с этим разбираться?
— Я приду и помогу тебе обмыть тело, — ответила она так спокойно, как только могла. — Думаю, что смогу помочь тебе с миссис Оуслик. Или попроси Петулию. Она в этом разбирается. Но сидеть с умершим ты должна сама.
— Сидеть всю ночь рядом с мертвым телом? — сказала Аннаграмма и поежилась.
— Ты можешь взять книгу почитать, — предложила Тиффани.
— Наверное, я нарисую магический защитный круг вокруг своего стула… — пробормотала Аннаграмма.
— Нет, — ответила Тиффани. — Никакой магии. Миссис Иервиг должна была тебя предупредить.
— Но круг защиты…
— Он привлечет внимание. Мало ли что может заинтересоваться, зачем он здесь. Не беспокойся, сидеть надо только ради спокойствия стариков.
— Э… Вот ты говоришь, что-то может появиться… — начала Аннаграмма.
Тиффани вздохнула.
— Хорошо, я посижу вместе с тобой, но только один раз, — сказала она. Аннаграмма просияла.
— И что касается черепов… — продолжила Тиффани, — подожди минутку.
Она поднялась к себе и достала каталог Боффо, спрятанный в старом саквояже. Она тщательно свернула его и принесла Аннаграмме.
— Не смотри сейчас, — сказала она. — Подожди, пока не останешься одна. Может, он подскажет тебе кое-какие идеи. Я подойду к семи вечера.
Когда Аннаграмма ушла, Тиффани села и стала считать про себя. Она досчитала до пяти, как в комнату вошла Нянни Огг и принялась энергично смахивать пыль с безделушек. Спустя несколько минут Нянюшка сказала:
— О, твоя подружка уже ушла?
— Вы думаете, что я поступаю глупо? — спросила Тиффнаи.
Нянни перестала делать вид, что занимается уборкой.
— Я не знаю, о чем вы говорили, так как не подслушивала, — сказала она. — Но если бы я подслушивала, то сказала бы, что благодарностей ты не дождешься, вот так.
67 
