129 
Мох заговорил очень мягко, в глазах его светилось сочувствие.
— На мир можно смотреть под разными углами зрения. Каждый из нас рождается со своим собственным взглядом, и каждое прожитое мгновение изменяет то, что видят наши глаза и чувствует сердце. Я верю всему, что ты сказала, принцесса. Я испытываю к тебе симпатию, и мне жаль, что пришлось причинить тебе боль. Но все равно для меня мой долг остается на первом месте, а теперь к тому же я должен отомстить за кровь своих родичей. Я обдумаю то, что ты рассказала, но обманывать тебя не стану: мой путь для меня ясен.
Хизи ощутила вспышку гнева, но удержала ядовитый ответ, готовый сорваться с языка.
— Я ничего от тебя не жду, — сказала она ровным голосом. — Я просто хотела, чтобы ты знал.
— Ну вот, теперь я знаю, — вздохнул Мох. Насколько Хизи могла судить, больше говорить было не о чем. Она чувствовала себя усталой и обессиленной. Видение лишило ее ночного отдыха, и ей очень хотелось хоть ненадолго уснуть.
Но Хизи нужно было еще сделать по крайней мере две вещи. Поговорить с Братцем Конем про странный сон — но этого она не станет делать немедленно. Разговора со Мхом с нее хватит. Однако что-то еще все время грызло Хизи. Ей хотелось поговорить с Тзэмом.
Он уже несколько дней был в подавленном настроении. Хизи беспокоило то, что они не разговаривали между собой, — и из-за угрюмой жалости к себе, написанной на лице полувеликана, и из-за ее собственной реакции на нее. Может быть, это и значит становиться взрослой? Обнаруживать, что неподвластная времени каменная башня — всего лишь обманчивый фасад? Хизи считала, что обстоятельства, в которых протекало ее детство, оставили ей немного иллюзий, но чувство, что Тзэм несгибаемая — как сталь, в честь которой он был назван, — опора, по крайней мере в моральном отношении, никогда не покидало ее.
Теперь же оно было развеяно ветром перемен, и Хизи оказалась перед фактом: Тзэм нуждается в ее поддержке, а не наоборот.
Никогда в жизни Хизи не приходилось успокаивать и поддерживать других: она сама всегда искала помощи и утешения. И теперь ей казалось, что это непосильный для нее груз. Но она любила Тзэма, значит, должна была хотя бы попробовать ему помочь.
Убедившись, что Ю-Хан по-прежнему присматривает за Мхом, Хизи отправилась искать своего старого слугу, чувствуя себя несчастной из-за того, что ей так не хочется этого делать.
XXIV
КОЛДУНЬЯ
Ган неохотно вышел на свежий воздух и яркий солнечный свет задней палубы; ему еще много нужно было прочесть, а времени на это, как он опасался, почти не оставалось. Но движение корабля, каким бы незаметным оно ни было, вместе со многими часами, проведенными над книгой, вызывало у старика головокружение. И хотя в Ноле он воспринимал солнечные лучи как отраву, теперь он обнаружил, что мягкое тепло и свет вливают в него новые силы, необходимые для дальнейшей работы.
К несчастью, чуткие уши Гхэ почти всегда слышали, когда Ган выходил из своей каюты, и вампир присоединялся к старику на тесной палубе; там они и сидели, как два паука, сложив руки на груди и щурясь от яркого света. Этот раз не оказался исключением: вскоре за спиной Гана открылась дверь, и Гхэ бесшумно скользнул по мозаике рыжих пятен, напоминавших о резне, которая случилась здесь несколько дней назад.
— Сон является мне все чаще, — сообщил Гхэ без всякого предисловия, словно они продолжали давно начатый разговор. Ган, рассеянно разглядывавший кровавые следы, поднял на него глаза, но Гхэ не смотрел на него, устремив взгляд куда-то вдаль.
— Сон про того менга? — спросил Ган.
— Да. — Гхэ сел, скрестив ноги. — Император послал тебя с отрядом, чтобы ты давал мне советы. Используй свою ученость и скажи мне, что значат эти сновидения.
— Я ученый, а не предсказатель, — бросил Ган. — Тебе нужна старуха, которая гадает по костям, а не я.
— Старуха, которая гадает по костям… — Глаза Гхэ раскрылись в изумлении, потом он устремил взгляд в пространство — признак того, как догадывался Ган, что он пытается поймать какое-то воспоминание. Через некоторое время морщины у него на лбу разгладились, и молодой человек взглянул на Гана с загадочным выражением лица. — Ну, здесь нет ни гадальных костей, ни старухи. Должен же ты что-то знать о сновидениях.
Ган закатил глаза и начал говорить, постукивая по палубе, словно объяснял что-то ребенку:
— Хизи снился Перкар еще до того, как он появился в Ноле. Бог-Река соединил их двоих видениями, свел вместе благодаря им. Это тебе понятно?
129 
