51 
— Конечно, она будет вашей! Я перепишу ее на вас. Не тревожьтесь, пожалуйста. А что до его чувств по отношению к вам… То, что вы говорите, нелепо… вы не должны так считать… И позвольте помочь вам.
— Вы так добры… Я как-нибудь обойдусь, всегда приходилось самой…
— Но Сэнди поддерживал вас материально?
— Да, в этом отношении мне не в чем его упрекнуть.
— Надеюсь. Но на что вы живете сейчас?
— На государственное пособие и…
— Я позабочусь о вас, — сказал Генри.
Она закрыла глаза и отвернулась с судорожным вздохом. Принялась искать в сумочке платок; по ее щекам текли слезы, оставляя следы в розовой пудре. Генри встал.
— Вы не обязаны это делать, — проговорила она. — Это слишком. Я могу пойти работать. Я работала, да после аборта неважно себя почувствовала, пришлось уйти.
— Аборта?
— Да. Я забеременела, только Сэнди не хотел ребенка, и мы избавились от него.
— Ох…
У Генри голова шла кругом. Унаследовал бы незаконнорожденный ребенок собственность Сэнди? Как невероятно все, что происходит с ним сегодня. Генри заметил, как поднялось у него настроение, но задаваться вопросом, отчего бы это, было некогда.
— И кем вы работали? — спросил он. — Я имею в виду, когда работали.
— Ну, обычно… понимаете, я сирота, в приличную школу не ходила. Я сбежала, когда мне было четырнадцать, и приехала в Лондон. Пошла на Пикадилли-серкус, это было единственное место, о котором я знала. А потом… вы подумаете, какая я ужасная… стала стриптизершей.
— Вы хотите сказать, танцовщицей?
— Ну, если можно назвать это танцем. Обычно я… мужчины такие отвратительные. Я все время жила в страхе… приходилось делать… что они велят… так что потом я стала…
— Вы стали проституткой?
— Да. Теперь вы не захотите…
— Мисс Уайтхаус, пожалуйста. Я вас всячески уважаю, верьте мне, умоляю.
— Это была кошмарная жизнь.
— Не сомневаюсь. Я считаю вас жертвой. Но как вы познакомились с Сэнди?
— Он увидел меня в стрип-клубе.
Генри представил себе Сэнди, сидящего в темноте и смотрящего на раздевающуюся мисс Уайтхаус, и это откровение до дрожи потрясло его. Необъяснимо почему, ему было приятней всего представить брата в такой ситуации. Он мгновенно живо увидел Сэнди, непривычного Сэнди, душный зал, мужчин, молча пялящихся на неловкую трепещущую нагую девушку.
— Я была моложе и стройней, когда начинала. Говорили, я была хорошенькой. С тех пор пополнела и…
— Итак, Сэнди… познакомился с вами, и…
— Он увидел меня, а потом, позже, мы снова встретились. Считаю, он по-настоящему спас меня. Не знаю, что стало бы со мной, если бы Сэнди не взял на себя заботу обо мне.
— Он любил вас.
— Он сказал, что я femme fatale [32]. Думаю, я нравилась ему такой, какая была…
Бедный Сэнди, сказал про себя Генри. Одиночество, безразличие мертвых. Его мучило острое любопытство, но что-то похожее на стыд не позволяло продолжать расспросы, даже подсказывало, что следует уйти, подбодрить ее и уйти.
— Но конечно, я не знала, будет ли он и дальше оказывать мне поддержку. Я потеряла красоту, а когда ты не замужем за человеком, то не чувствуешь себя уверенной, и я всегда боялась, что он просто скажет: между нами все кончено.
Из ее речи с легким провинциальным произношением все время не исчезала льстивая, ластящаяся интонация, похожая на отчаянную мольбу. Наверное, так она говорила с мужчинами, которые… А потом появился Сэнди, и, конечно, она не подошла ему и даже не надеялась, что он женится на ней…
— Мисс Уайтхаус, мне нужно идти, я чувствую себя здесь незваным гостем.
— Пожалуйста, не уходите!
Ее пальцы нервно метались у груди, пытаясь застегнуть расстегнувшуюся пуговичку.
— Нет-нет, это ваша квартира, ваша собственность. И надеюсь, вы позволите оказать вам какую-то финансовую помощь. В конце концов…
— Пожалуйста, не уходите! Я рада, что вы появились. Мне было так тревожно, я думала, что, возможно, получу письмо от адвоката. Убрала все свои вещи на случай, если кто придет. Я чувствовала, что мне не следует здесь находиться, но мне некуда было идти. У нас не было друзей, понимаете? О случившемся узнала из газет, и поговорить было не с кем. Я жила здесь, как в тюрьме, правда, Сэнди не любил… Он был такой ревнивый, постоянно звонил, чтобы проверить, дома ли я…
Сэнди ревновал. И несомненно, мучился сознанием вины. В глубине души Генри было жаль их обоих.
51 
