42 
— Извините, сэр… — пролепетала она, чувствуя, как у нее дрожат коленки, а кружевная наколка сползает куда-то на ухо.
Мистер Рисколл этого терпеть не может, в последнее время его все так раздражает. Он бродит по дому, не зная, на ком сорвать злость. — Извините, сэр, — снова проговорила она, думая, что он не слышит.
— Ну! Что там еще?! — Он рявкнул так, что бедная девушка вздрогнула. — Что вы дергаетесь, черт побери! Вы мне на нервы действуете!
— Вас просят к телефону, сэр.
— Ну так узнайте, в чем дело. Говорить ни с кем не буду.
И вообще уже пора обедать. Что за звонки в такое время! Кто мне может звонить!
— Телефонистка говорит, что это междугородная линия.
Лицо у мистера Рисколла нахмурилось. «А вдруг что-нибудь с ней…» — пронеслось у него в голове. Он бросил на девушку быстрый взгляд.
— Откуда звонят?
— Из Стамбула, из Турции, сэр.
— Из Турции? Нет у меня никого в Турции! Ошибка…
Или болван какой-нибудь хочет меня разыграть. Повесьте трубку. Мне не до шуток.
Если бы звонок был из Франции, он бы, конечно, ринулся к телефону. Или из Италии… Или из Англии. Открытку от нее он получил из Рима. Но Турция… Внезапно, повинуясь чувству неясной тревоги, он медленно поднялся на ноги.
— Узнайте, кто звонит, прежде чем повесить трубку!
— Слушаюсь, сэр.
Не прошло и минуты, как она вернулась — глаза вытаращены, наколка чудом держится на одном ухе, — но на этот раз он ничего не заметил.
— Это мисс Рисколл, сэр. Из Турции.
Забыв о своей палке, он чуть ли не бегом бросился в маленькую комнату, где у них стоял столик с телефоном и возле него жесткий, неудобный стул. Мистер Рисколл считал, что поговорить по телефону можно и без особых удобств. По его представлениям, телефон существует не для болтовни, а для того, чтобы сказать несколько слов по делу, он все время твердил это Аннабел, но та пропускала его слова мимо ушей.
— Да?! — крикнул он в трубку. — Да?!
В аппарате так хрипело и трещало, что он почти ничего не слышал. От волнения он даже забыл сесть. Горничная стояла рядом, замирая от страха и не решаясь уйти.
— Мистер Рисколл?
— Да! Да!
— Вас вызывают из Турции.
— Да знаю я! Какого черта вы тянете?! Соединяйте! — прокричал он и почти тотчас же, услышав ее голос, ощутил мгновенную слабость в коленях.
— Дедушка? Ты слышишь меня?
— С трудом. Одри, куда тебя занесло, черт побери?!
— В Стамбул. Приехала сюда с друзьями на «Восточном экспрессе».
— Проклятие! Нечего тебе там делать! Когда вернешься?
Услышав его голос, такой слабый и далекий, Одри чуть было не отказалась от своей затеи. Ее охватили сомнения. Но нет, надо с ним поговорить?
— Наверное, только к Рождеству.
Ответом ей было гробовое молчание, и она испугалась, что их разъединили.
— Дедушка! Дедушка!
Он тяжело опустился на стул. Горничная бросилась вон, чтобы принести ему стакан воды. Лицо у него стало совсем серое. Верно, какие-то дурные вести, мелькнуло в голове у перепуганной насмерть девушки, а он такой старый, как он их перенесет!
— Какого черта ты там делаешь? И с кем ты там?
— На пароходе я познакомилась с очаровательной парой.
Они англичане. Мы с ними были на Антибе.
«Пусть считает, что и в Турции л с ними», — думала Одри.
— Проклятие! Почему ты не возвращаешься в Англию?
— Вернусь… только позднее. Сначала собираюсь в Китай.
— Что-что?
Горничная протянула ему стакан, но он оттолкнул ее руку.
— Ты в своем уме? Там же война! Немедленно возвращайся домой!
— Дедушка, ничего со мной не случится. Обещаю тебе. Я еду в Шанхай и Пекин. — Она сочла, что лучше не говорить ему ни про Нанкин, ни про Чан Кайши, не то он еще больше перепугается. — А оттуда прямо домой.
— Но ты же можешь снова сесть в «Восточный экспресс», доехать до Парижа, потом — на теплоход, и через две недели будешь дома. По-моему, это гораздо разумнее.
«Проклятие, — бормотал он себе под нос. — Совсем как ее драгоценный папочка!»
— Дедушка, голубчик, ну пожалуйста… Мне так в Китай хочется! А потом домой. Клянусь!
У него на глаза навернулись слезы.
— Проклятие! Ты — как твой отец! Ни капли здравого смысла! Китай — не место для женщины! Никому там сейчас не место, кроме самих китайцев. Как ты доберешься?
«Что она делает? — думал он. — Это же безумие! Вот Роланд, черт его подери, вытворял такие же штучки!»
— Мы едем поездам.
— Из Стамбула в Китай? Ты хоть представляешь, какой это путь?
42 
